Тайна перламутрового дракона

Ана прыснула и почувствовала, как в душу возвращается уверенность. Чего это она, в самом деле? Разве у нее не лучшие родители на свете, которые не только вырастили родных детей, но и заменили семью Айлин, когда ее отцу с матерью не хватало на нее времени? Которые приняли Дарре и сумели дать ему столько любви, что вернули желание жить? Которые окружили Кайю таким теплом и заботой, что она тянулась к ним сильнее, чем к приемным родителям? Неужели в их сердцах не найдется места и для Хедина? Он, конечно, не нуждался ни в материнской ласке, ни в отцовской поддержке, как остальные, но его же просто нельзя не любить! И мама с папой обязательно это увидят! И поймут, почему Ане не могла больше тянуть со свадьбой! И простят им с Хедином эту обиду, даже если сейчас их лица казались будто высеченными из камня, а в глазах у каждого из шести сидящих за столом родных читалось непонимание и осуждение.

Или?..

Да нет, не показалось! Дарре опустил взор в пол, давя улыбку. Кайя старательно заставляла себя хмуриться — но только чтобы скрыть откровенную радость в глазах. Вилхе ковырял ножом стол, что могло бы выглядеть устрашающе, если бы плечи у него не подрагивали от рвущегося наружу смеха. Айлин так и вовсе запихала в рот свою же плюшку, чтобы только не испортить всеобщую мрачность картины своим хрюканьем. И только родители…

— Присаживайтесь, — по-прежнему выдержанно и как будто равнодушно предложил отец. — Не бойтесь, не отравим. Или брезгуете?

Стол привычно ломился от яств. Тут была и запеченная индейка, и чугунок с ухой, и пироги, и лучшие лакомства от Айлин. Мама никогда не скупилась, ожидая гостей, даже если гостями были выпорхнувшие из гнезда дети. Как Вилхе и Дарре, приглашенные родителями на семейный праздник.

Вот только Ану с Хедином они не позвали. Знали, что сами придут? Или… не ждали вовсе?

— Отчего же? С хорошей компанией да под приятную беседу — грех отказываться, — Хедин подал Ане руку и усадил ее на свободную лавку. Сам под гробовое молчание расположился рядом и обвел взглядом новоявленных родственников. — Только как бы не помешать, если у вас здесь траур, — добавил он и почувствовал, как Ана под столом сжала его пальцы. Прикусил язык, поняв, что зарывается.

— До тебя повеселее было, — все тем же тоном заметил Лил, а Хедину почудилось в нем откровенное издевательство. Не в словах — тут уж Хедин кого угодно мог за пояс заткнуть, — а в этом равнодушии и откровенной наигранности. Не понимали, что ли, что они не столько его задевали, сколько родную дочь? И именно ей делали больно? Иначе разве Ана стискивала бы так его ладонь?

— А теперь придется ко мне привыкать! — отрезал Хедин. — Потому что уйду я отсюда только вместе с женой! И вряд ли после этого кому-то здесь захочется угощаться даже вашей прекрасной индейкой!

— Хедин! — предупреждающе шепнула Ана, но он только прищурился, готовясь к новому нападению.

— Весьма самоуверенно и столь же эгоистично, — хладнокровию Лила можно было только позавидовать, но Хедину уже было не до того. — Впрочем, иного я и не ожидал. Еще пара таких угроз — и я, пожалуй, начну раскаиваться, что решился доверить тебе свою дочь.

— Да папа!.. — Ана вскочила с места, лихорадочно соображая, как спасти ситуацию, и тут заметила, что мама точно так же сжимает руку отца, как Ана сжимала Хединову. И что она смотрит на мужа с опаской и в то же время с такой нескончаемой любовью, что она передалась и Ане. Да что же это она? От кого отгораживалась?

Ана выбралась со своего места и, подойдя к отцу, обхватила его сзади за шею. Устроила голову на плече и, почувствовав, как он ласково погладил ее руки, улыбнулась.

Хедина обожгло ревностью. Вот же пропасть, уж не к Лилу испытывать подобные чувства! Но Ана слишком долго выбирала не его, чтобы с легкостью наблюдать, как это снова происходит.

Он сжал здоровый кулак до ломоты в костяшках, но заставил себя промолчать. Отвоевался. Теперь пусть любимая решает.

— Это я виновата, — прошептала отцу на ухо Ана. — Хедин предлагал отложить свадьбу до вашего возвращения, но я больше не могла ждать. И уверена, что ты лучше всех меня понимаешь!

Отец хмыкнул. Мама потупила взор, пряча улыбку. Что ж, она сама рассказала дочери их с мужем историю, не упустив и поспешности любимого, узнавшего, что стал человеком.

Хедин выдержал и унизительный осмотр его Лилом с темечка через вспыхнувшие негодованием щеки к перевязанной руке и потом обратно — глаза в глаза. Может, и надо было подняться, шибануть кулаком об стол и двинуть дверью, покидая этот гостеприимный дом. Это было по-мужски. Но он обещал Ане не оставлять ее больше одну и потому терпел. Не опуская взгляда и лишь надеясь, что Ана его за это не высмеет.