Тайна перламутрового дракона

Вот только не та это жалость, что унижает, выставляя неполноценным. А та, что заботится, стараясь облегчит незавидную участь. Даже будь Хедин здоров, Ана все равно волновалась бы за него и поддерживала его, потому что именно такой она представляла себе истинную любовь и именно так чувствовала.

И обязана была объяснить это любимому гордецу, не приемлющему собственных слабостей, чтобы не разрушить едва-едва установившийся мир. И не лишиться подаренного богами непередаваемого счастья.

Хедин еще подтянул ее к себе, зарываясь носом в ложбинку между плечом и шеей. Ана, не удержавшись, хихикнула и почувствовала, как по коже побежали мурашки.

Утро в мужниных объятиях — что может быть лучше?

Ана дернула его за волосы, вынуждая оторваться от ее шеи, но тут же подставила губы, желая насладиться горячими, чуть шальными от сна поцелуями. И Хедин с давно забытым озорством принялся доказывать, что потребности у них совпадают.

— Никогда не просыпалась с большим удовольствием! — не стала скрывать рвущихся наружу признаний Ана. Кажется, она и так слишком долго держала их в себе. Восемнадцать лет, будь они неладны!

Хедин лениво потянулся.

— А придется завтрак мне готовить, — заметил он. — Дома-то, небось, матушка баловала единственную дочурку, а у меня тут…

— Что? — решила не оставаться в долгу Ана. — По тарелкам тоже недостача? Из одной будем есть?

— Из чугунка, — буркнул Хедин, признавая ее победу. — Привыкай, раз уж за дружинника замуж вышла. Еще и не такие чудеса ждут.

Ана с удивлением приметила переменившийся тон мужа. Словно что-то из прошлого мелькнуло, когда он взбрыкивал из-за всякой ерунды и мог нагрубить на ровном месте. Но тогда, как оказалось, его ревность изводила, а теперь что? Вроде бы только что целовал так, что Ана и без крыльев к облакам уносилась. И вдруг…

Как же многого она еще не знает о муже!

— Посмотрим, какие чудеса у меня в загашнике найдутся, — старательно мягко сказала Ана и выбралась из постели. Хедин не задержал, хотя она, памятуя о вчерашнем вечере, весьма на это рассчитывала. Но он только натянул простынь повыше и, кажется, даже стиснул зубы, не глядя на Ану. Ничего не понимая, она быстро натянула платье и выскользнула из спальни.

Пусть. Может, у него рука снова заболела. Или он всегда по утрам такой. Ана даст ему время прийти в себя. Уж поругаться они всегда успеют.

Обнаружив еще вчера за печкой небогатые запасы круп, она решила для начала сварить кашу, а уж потом сходить на базар и разжиться необходимыми для праздничного ужина продуктами. Где-то глубоко внутри заскулила совесть, напоминая, что неплохо было бы заглянуть и к родителям, хотя бы чтобы сообщить им о неожиданной свадьбе, но Ана загнала ее поглубже. Она пока была не готова к этой встрече. Не за себя боялась — за Хедина. Знала, как, несмотря на все самообладание, может припечатать отец. И меньше всего хотела стать причиной ссоры двух самых важных мужчин своей жизни.

Негромко вздохнув, Ана сходила за свежей водой, перелила ее в котелок и тут остановилась. Печь была холодна, а разводить огонь Ана не умела: в родительском доме всегда было достаточно мужчин, чтобы не задумываться о таких вещах. А теперь предстояло обратиться за помощью к мужу.

Сама не зная, отчего вдруг заволновалась, Ана крепко сжала руки на лестничных перилах, потом заставила себя улыбнуться и легко взбежала наверх. Приоткрыла дверь, просунула голову в спальню.

— У меня там… опять загвоздка, — выдохнула она и умоляюще посмотрела на Хедина. Забавно, вовсе и не казалось это теперь унизительным, а скорее приятным. Словно веселая игра.

Хедину, однако, было совсем не до игр. Босой и с обнаженным торсом, он стоял перед кроватью в одних штанах, и в лице у него читалось гремучее сочетание растерянности, ненависти и совсем уж непонятного смущения.

— У меня… — он скрипнул зубами и дернул завязки на поясе, — тоже!..

Ана осознала причину его неловкости и едва удержала добрый смешок. Ну да, не след командиру дружинников и самому завидному жениху Армелона просить у молодой жены помощи в подобном деле. Да только никому еще не удавалось завязать штаны одной рукой. И Ана будет последней, кто укорит мужа беспомощностью.

Она без слов присела на кровать и ловко соорудила бантик. Однако завязки не выпустила. Лукаво улыбнулась, потянула любимого к себе и с удовольствием поцеловала его в живот.

У Хедина словно молнией выжгло в голове все предыдущие мысли. И о своем убожестве, и об Аниной жалости — какое все это имело значение, когда его девочка не только не увидела в этом проблемы, но и посчитала ее поводом для…

Энда!..

Хедин обхватил ее голову, задержал на секунду у напрягшегося живота, потом подался вперед, укладывая Ану на подушку, ловя ее губы, скользя ладонью по податливому телу. Ана сцепила руки у него на шее, дразня, завлекая, отзываясь…

— Сумасбродка!

Ана с силой прошлась ладонями по его спине. Оттянула край штанов, вне всякого сомнения чувствуя, что в них творится.

— Так и будем то завязывать, то развязывать? — с чувствительным придыханием спросила она. Хедин мотнул головой, стараясь хоть немного протрезветь.