Тайна перламутрового дракона

Ана кивнула: ей тоже претило быть причиной гибели людей: наверное, и заслуживших своими поступками наказания, но уж точно не с Аниной подачи. Пусть с ними боги разберутся. А Ана мечтала лишь вернуться домой К маме, к отцу, к братьям. Под их защиту. Создатели, как же хотелось снова их увидеть! Прижаться, впитать тепло, расплакаться в надежных объятиях! Ана привыкла быть сильной, но, видимо, у любой силы существуют свои пределы. И, кажется, она их достигла.

Хедин вымотал. Этими своими непонятными поступками и постоянными перепадами, загоняющими Ану в тупик и вынуждающими чувствовать себя разбитой и до безобразия несчастной. Она уже смирилась с тем, что его поцелуи на свадьбе Вилхе были всего лишь игрой, и никак не понимала, что чего он раз за разом проверял ее стойкость. Подходил так близко, наклонялся, обдавал дыханием, даже прикасался — а Ана таяла от этой близости и переставала соображать Хотела забыть все его грехи и удержать возле себя. Пусть бы он снова терзал ее губы и ласкал ее тело — как в первый и единственный раз — ей было наплевать на то, какой по счету она бы для него стала, она простила бы ему Джемму, она отдалась бы ему по первому зову. Да, потом возненавидела бы себя за эту слабость, как ненавидела всякий раз, когда Хедин отталкивал и она осознавала, что едва не натворила, но сопротивляться ему просто не могла Боги посмеялись над ее гордыней, толкнувшей когда-то сказать Кайе, что Ана не теряет головы. Еще как теряет. От одного взгляда. От звука любимого голоса. От своих мечтаний о несбыточном. Хедин не из тех, кто способен отдать сердце девчонке, у него к ним другой интерес. Почему же Ана так глупо надеялась, что он первым бросится на ее спасение? И что с минуты на минуту откроется входная дверь, и на пороге появится именно он — взволнованный, свирепый, не замечающий никого, кроме Аны? И что он по полной расплатится с Гаром за то, что тот позволил себе прикоснуться к его женщине?

И что потом прижмет Ану к себе, как Райде недавно прижимал Санну, оградит от всех неприятностей — прошедших и будущих — и пообещает, что больше никогда не позволит ей страдать?

Ана стеснялась таких мыслей даже перед самой собой, но они давали силы не падать духом Пускай этого никогда не будет, сейчас все-таки главное — выбраться А там уж Ана найдет способ избавиться от этого наваждения В конце концов, разочарование было отличным лекарем в подобных случаях

Поспать она себя, конечно, так и не заставила. Сколько бы ни хвалилась своей выдержкой, но обстановка не располагала к отдыху, а возбуждение перед скорым освобождением вынуждало голову работать с удвоенной силой, отгоняя усталость и робкую дрему Ана считала минуты сначала до рассвета, потом до пробуждения Фруды и Тара, потом до их решения отправиться в город, стараясь ничем не выдать свое нетерпение и для этого прикидывая, каким образом лучше будет расположить Санну на спине ящера Ей ведь придется самой затаскивать несчастную девочку наверх: Райде тут не сможет ей помочь, даже если распластается на земле и наполовину вроется в нее Или пусть просто несет Санну в лапах? Можно соорудить из одеяла некое подобие гамака и быть уверенной, что Райде не выпустит его и под угрозой смерти. В том, что Дарре не откажет Санне в помощи, Ана не сомневалась Лишь бы у них все получилось! Лишь бы боги не отвернулись в самую неподходящую секунду, не наслали дождь, из-за которого Фруда с сыном отложат поход в город, не помутили разум Райде, заставив его снова поверить Джемме, а не Ане, не отказали в милости Санне, которая и так настрадалась на всю жизнь вперед! Если им не нравится Ана, пусть хоть на ее добрый поступок отзовутся! На что угодно, только..

Не оставляют ее здесь одну! Не отдают на растерзание Фруде и Тару! Не посылают такое наказание, какого Ана не сможет пережить! Даже если она снова и снова позволяла отчаянию пробираться в ее сердце и сжимать его ледяной рукой В конце концов, она же обычная девчонка! И боится до отупляющего ужаса И ничего не может с этим поделать!

— Головой мне за девку отвечаешь! — как-то обыденно припугнула Райде Фруда, облаченная ради посещения города в нарядное платье — Не своей, сам понимаешь, Санниной. Не будет жемчуга — помрет моя любимая племянница И это тоже будет на твоей совести

Райде только отвернулся: очевидно, слышал такую угрозу не раз. И вроде должен был тайком улыбнуться в предчувствии осуществления побега и представлении выражения Фрудиной физиономии, когда, возвратившись в дом, она обнаружит его пустым, однако вместо этого лишь побледнел и до скрежета сжал зубы. Ана подумала еще, что тоже многого о них с Санной не знает и что ей следовало потратить остаток ночь не на мечты, а на расспросы, чтобы наверняка знать, чего ждать от новых знакомых, но в этот момент дворовые собаки залились оглушительным лаем, заставив содрогнуться каждого, кто находился в комнате.

Райде опомнился первым. Метнулся было к двери, однако Фруда поймала его и, как щенка, за шкирку оттащила в сторону. Кивнула сыну:

— Погляди, что там такое!