Тайна перламутрового дракона

Но даже это предчувствие не уняло радости и не заставило принять защитную стойку. Пусть думает о нем, что хочет. Главное — с ним, рядом! В безопасности!

— Я собираюсь написать донос на похищение и избиение, — жестко сообщила Ана, словно в уверенности, что Хедин начнет немедленно ее отговаривать или даже осуждать. — Но о Райде упоминать не стану: он свое отмучился наперед. Предлагаю и тебе сделать вид, что ты никогда о нем не слышал. Потому что в тюрьму он пойдет только в связке с сообщницей. И на этот раз даже ты не сможешь ее отмазать.

— Еще одна сообщница? — нахмурился Хедин. А он-то думал, что всех преступников обезвредил. Опять ошибся?

Ана посмотрела на него так сурово, будто он уже сейчас пытался укрыть эту неведомую злодейку от правосудия.

— Джемма, — наконец ответила она. — Райде искал целительный жемчуг, и она указала ему на меня. Не знал?

Хедин уставился на Ану с таким недоверием, что она вспыхнула и тяжело задышала.

— Ясно! — отрезала она. — Хотела договориться по-хорошему. Но, если ты надеешься и дальше покрывать свою любовницу, я выведу ее на чистую воду сама. Пусть даже это будет последним, что я сделаю!

Хедин сам не заметил, когда запустил пальцы в волосы и свел локти, признавая себя полным придурком. Он голову сломал, пытаясь понять, почему Райде выбрал Ану, у которой отродясь никакого жемчуга не было. Можно промахнуться, как с Сойкой, но Ану-то он поджидал: сам сказал, когда Хедин ему спонтанный допрос учинил. А вот про Джемму промолчал. Неужели тоже захотел защитить? Как Арве, как Хедин? Эта девчонка умела располагать к себе. Вот только Хедин никак не думал, что за милым личиком скрывается настоящее чудовище. Как он мог в ней так ошибиться?

— Я не стремлюсь мстить, — продолжила между тем говорить Ана, но уже гораздо спокойнее и равнодушнее, что ли. — Я отлично помню, что однажды Джемма спасла мне жизнь, и это долгое время вынуждало меня закрывать глаза на ее выходки. Но невозможно простить, что она оставила Эдрика со сломанной ногой в лесу одного. Она видела, как Райде сбросил его, и должна была хотя бы позвать на помощь. По ее вине Эдрик мог погибнуть, а это уже не детские обиды, а самая настоящая подлость. Я знаю, что Эдрик ни за что не напишет на нее донос: он умеет прощать. А я не могу больше позволять ей так с ним обращаться. Да и тебе пора бы вспомнить, что в вас с Эдриком течет одна кровь. Пока не стало слишком поздно.

Хедин резко выдохнул, опустил руки. Открытие не укладывалось в голове, однако он ни на секунду не усомнился в искренности Аны. Таким голосом не лгут.

Но — Энда все подери! — и не признаются в любви к мужчине! Сплошное сочувствие и ни капли нежности!

И разве она не должна была всей душой стремиться к жениху, чтобы успокоить его и обрести умиротворение самой? Чтобы найти утешение в его объятиях? И Эдрик — почему он ни слова не сказал Лилу о Джемме, хотя именно она способна была привести их к похитителям? Не мог же знать, что Сойка все вспомнит! А значит, сознательно обрек Ану на мучения и даже, возможно, на гибель!

У Хедина непроизвольно сжались кулаки.

Он душу из младшего брата вытрясет, если тот не найдет достойного оправдания своему поступку! А достойным в такой ситуации могла быть только отшибленная напрочь память! Или помешательство!

Он шагнул вперед, взял Ану за плечи и заглянул ей в глаза.

— Я больше ни одной твари не позволю тебя обидеть! — с чувством сказал он. И пусть Ана думает о нем, что хочет! Если Эд не способен ее защитить, кто-то должен взять на себя эту обязанность. И слава Ойре, что Хедину наконец хватило ума до этого додуматься!

У Аны порозовели щеки, снова пробудив притихшую было радость. Сумасшедший день! Но Хедин хотел, чтобы он никогда не заканчивался!

У Аны на языке крутился ответ, что он назвал тварью собственную подружку, но какое-то непонятное выражение решимости в глазах Хедина вынудило ее промолчать. Он ведь… Ну, не должен был такого обещать. Да еще так, словно действительно хотел сдержать свое слово. Впрочем, честность Хедина давно была притчей во языцах, а потому Ана отныне могла чувствовать себя в безопасности. Но разве сейчас это было главным? А не его прикосновения? Не завораживающий взгляд голубых глаз? Не сильное, а оттого совершенно невозможное чувство в его словах?

И не то, что он все-таки прилетел за ней, хотя Ана почти убедила себя в том, что это невозможно?

Богини, после пережитых унижений его объятия были единственным, что могло привести ее в себя. И Хедин снова не разочаровал, вряд ли подозревая, что своим теплом возвращает ее к жизни. Без него она бы не справилась. Просто заперлась бы, как Сойка, в коконе страха и отказалась оттуда выбираться. Она уже чувствовала его, когда отвратительные пальцы Тара добрались до ее груди. Даже отец своим появлением не выманил бы Ану обратно.