Тайна перламутрового дракона

Племянники в казарме имели оглушительный успех. Прожженные вояки, чего только не повидавшие на своем веку, просто таяли от умиления, потворствуя любым Рианиным придумкам. А она проявляла себя как заправский главнокомандующий, уча дружину маршировать и дружно горланить веселые песни.

Зрелище это было до того уморительное, что Хедину понадобилась вся сила воли, чтобы оторваться от него и выполнить данное Легану обещание. Оружие, конечно, было для мальчугана слишком велико, и Хедину приходилось во всем ему помогать, но, судя по настрою, в будущем из Легана обещал вырасти отменный воин.

Дождавшись, когда племянники вымотаются, Хедин поручил их Кедде с уверенностью, что молодой папаша не спустит с них глаз, а сам отправился сочинять отчет по раскрытию преступления. Эта часть работы была для него самой нелюбимой, но градоначальник уважал порядок, и Хедин не мог подводить отца, пользуясь родственными связями.

Вот только сочинять нынче совсем не получалось. Стоило остаться в командирской каморке одному, как мысли тут же разбрелись по углам, вытесненные чересчур живыми воспоминаниями и почти реальными ощущениями.

Хедин улыбнулся и довольно потер шею. Защищать от него Ану. Как будто он мог хоть пальцем ее тронуть без согласия! И уж не Эду было сомневаться в братовых принципах! Или он имел в виду что-то другое?

Хедин давно уже не нападал на Ану: они если и обменивались колкими замечаниями, то вовсе не с желанием унизить или причинить боль. Последние дни не считались: за них Хедину еще предстояло добиться прощения, но Эдрик об этом не знал. Вряд ли Ана могла жаловаться товарищу на его брата: у нее пикировки с Хедином получались куда как лучше, чем у Эда, и она не стала бы подставлять друга детства — не тот у Аны был характер.

Или Эд ничего не видел, занятый только своей Джеммой? Был бы добрым братом, давно бы уже понял истинное отношение Хедина к Ане и не стал ставить палки в колеса. Впрочем, то же самое можно было сказать и про Хедина: тоже мог бы не упиваться местью, а сразу открыть Эдрику глаза на честность Джеммы. И, возможно, избежал бы многих неприятностей. Но проклятая ревность натворила бед. И еще неизвестно, не она ли была всему причиной. В конце концов, именно Хедин решил сделать Ане прилюдное предложение, игнорируя ее до этого два месяца и не соизволив поинтересоваться ее согласием. Как будто не знал, что для ее гордости это будет все равно что красная тряпка для быка. Разве могла Ана ответить согласием на подобную издевку? Наверняка и приняла ее как очередную Хединову проверку на прочность. А он только сейчас понял, как отвратительно поступил.

Мог Эдрик считать защитой подруги свое прикрытие в качестве жениха? Была ли вся эта помолвка лишь фарсом, придуманным, чтобы уесть Хедина? Богини, это было бы лучшим ответом на его вопрос. Хедин даже злиться ни на ложь, ни на унижение не стал бы. Заслужил, чего уж теперь? Не пошел к Ане сразу после свадьбы ее брата, смалодушничал, не прояснил ее к себе отношение, пока была такая возможность, вот и пожинал потом. Боги не терпят трусости. Они давали ему два месяца, чтобы исправиться, а он их разочаровал. Вот и огреб так, что боялся не выкарабкаться. За что пожалели, одним им известно. Но Хедин больше не подведет.

Не позволит слабости еще хоть раз встать у себя на пути. Пусть лучше услышит самое страшное, чем снова проявит себя недостойным любимой. Ана такого не заслуживала. Особенно после «завяжи ворот».

Богини, какое там завязывать, когда в глазах плыли круги от желания обратного? Избавиться от одежды, узнать друг друга настоящими, соприкасаясь обжигающей кожей, забываясь, сходя с ума от близости… Ана наверняка не будет робеть и запираться, позволив Хедину проявить себя во всей красе. Мучительно хотелось доставить ей удовольствие, показать, какими могут быть отношения между мужчиной и женщиной, научить доверять ему и отдаваться всей душой. Если только боги позволят…

Он сделает ее счастливой! Чтобы она никогда не пожалела о своем выборе! Его восхитительная девочка!..

— Пришей к делу! — Вилхе вошел, даже не потрудившись прикрыть за собой дверь, и припечатал к столу исписанную размашистым почерком бумагу. — И учти: я лично прослежу, чтобы он никуда не затерялся!

Хедину даже не надо было брать листок в руки, чтобы увидеть, что это обвинение дракона в похищении Аны.

Хедин поднял удивленные глаза.

— А Ана отказалась писать на Райде донос, — заметил он. — Говорит, он не по своей воли действовал.

— Ана готова вступиться за всех обиженных на свете! — резко ответил Вилхе, и Хедину почему-то показалось, что обвинения в его тоне звучат не в адрес драконыша, а в адрес лучшего друга. — Если докажешь, что парень был под действием подчиняющего зелья, извинюсь перед ним лично! А нет — пусть ответит за свое преступление перед законом!

— Его забьют камнями, — напомнил Хедин, взывая к чувству справедливости Вилхе, однако тот лишь сжал кулаки.