Тайна перламутрового дракона

Вот только самому Дирку объяснить это покуда было весьма затруднительно.

— Я просто плохо спала, — постаралась Ана отвлечь его внимание от несуществующих проблем. Но Дирк лишь нахмурился.

— Вот и Сойка плохо спит, — заметил он. — Ворочается в своей постели, вздыхает, думая, что я не слышу. И не хочет, чтобы я помог. Может, вы скажете? Вас… сильно обидели, да?

Ана замотала головой, лихорадочно соображая, как успокоить встревоженного мальчугана, пока он не додумался вызвать Райде на поединок: после предыдущих подвигов с него станется. А на пару с Харде у них может и получиться. Нет уж, избави Ивон от новых неприятностей!

— Ты же знаешь, что я не терплю ложь? — как можно увереннее начала она, дождалась, когда Дирк кивнет, и только потом продолжила: — Так вот, поверь, никто нас с Сойкой не обижал так, чтобы это требовало мести. Мы просто немного испугались: мы же девочки. Но когда мы знаем, что рядом с нами настоящие мужчины: сильные и смелые…

— Я сильный и смелый! — выпятил грудь Дирк, и Ана снова по-доброму улыбнулась, ободряя его. — Я всегда буду защищать Сойку! И вас могу, если больше некому!

Ана сердечно поблагодарила его, напомнив о своих братьях, и Дирк отправился домой вполне довольным. А у Аны наконец появилась возможность побыть одной, разобраться во всех сегодняшних событиях и решить, что делать дальше.

Она хотела быть с Хедином! Это больше не подвергалось никаким сомнениям, и Ана перестала уверять себя, что ей будет лучше без него. Хватит, довралась самой себе до полной апатии, когда совсем ничего от жизни не хочется, ничего не радует и не видится будущее.

Ей нужен Хедин! И она должна во что бы то ни стало убедить его в том, что и она нужна ему не меньше. А для этого наплевать на все его былые приключения и поверить, что он способен провести жизнь с одной-единственной. Ведь и его отец в свое время считался самым завидным женихом Армелона, что отнюдь не помешало ему уже четверть века быть верным жене и, как минимум, выглядеть вполне этим довольным. Почему же Ана решила, что Хедин другой? Ведь знала же о его честности, да только в своих обидах все время старалась принизить ее, а страдала от этого сама.

С чего она решила, что его предложение сыграть свадьбу было игрой? Да, предыдущие два месяца его невнимания, наверное, давали право отказать, но, если все взвесить без эмоций… Ана ведь могла и согласиться — что бы он тогда делал? Пошел на попятную и посадил несмываемое пятно на собственную репутацию? Вряд ли Хедин мог так рисковать даже под действием хмеля. А если еще вспомнить о дружбе их отцов и об отношении градоначальника к обещаниям, Хедин рисковал расположением человека, которого уважал больше всех на свете. Ради чего? Чтобы отомстить девчонке, которая ему отказала? Так Ана вроде и не отказывала. Целовалась до забытья, а потом кинула что-то вроде: «Сначала женись!» Может, Хедин понял эту фразу буквально? Потому и не подходил к ней до своего совершеннолетия? Боялся сорваться, как срывался теперь — всякий раз, когда они оказывались слишком близко? Ана при всей своей неопытности понимала, что он не может перед ней устоять. Иначе не казался бы таким ошеломленным и ничего не соображающим после их нежностей. В отличие от нее, у Хедина был немалый опыт в таких делах, и его никак не должны были пронимать обычные поцелуи. Но если уж пронимали, если Ане было, чем приворожить столь желанного мужчину…

Она не могла этим не воспользоваться. Пусть потом придется жалеть, но она едва не погибла, вообще не узнав восторга от его близости. А Хедину совсем скоро предстоит бой со страшным врагом — так неужели стоит бояться, по-прежнему пряча свои чувства и не дав себе возможности хоть недолго побыть по-настоящему счастливой? Дальше уж пусть решают боги. Если сочтут ее достойной своей милости, Ана не откажется. Слишком сладка она была.

Слишком… необходима…

Наверное, еще вчера она не решилась бы отправиться к Хедину в казарму, не желая давать повод для сплетен и лелея собственную гордость. А потом увидела, как он обращается с племянниками, и что-то изменилось в ее душе. Не мог жестокий и беспринципный человек, каким Ана пыталась его считать, так любить детей и вызывать у них столь сильное ответное чувство. Риана же Хедина просто обожала. Когда он зашел в палату к Эдрику, она забыла обо всем на свете, повисла у него на шее и принялась что-то горячо шептать на ухо. Шептала довольно-таки долго и эмоционально, и Ана всерьез посочувствовала его уже явно затекшей спине, когда Хедин наконец подхватил племянницу, со всей серьезностью пообещал ей разобраться с какой-то проблемой и получил в ответ улыбку, которая через несколько лет будет влюблять парней простой мимолетностью.