Тайна персидского обоза

Пустогородов зажег свечи и поставил их на стол рядом с двумя чашками, в каждой из которых лежало по краюхе черного хлеба. Он наглухо задвинул портьеры и занавесил темным покрывалом зеркало. Затем отставной кавалерист расположил напротив два стула и, очертив на полу окружность, обратился к столпившимся у двери гостям:

– Господа, можете наблюдать за мной, но только попрошу не заходить в круг и сохранять абсолютную тишину. – С полминуты он стоял молча, а потом, с отрешенными глазами, стал проговаривать заклинание: – Вызываю и выкликаю из могилы земной, из доски гробовой. От пелен савана, от гвоздей с крышки гроба, от цветов, что в гробу, от венка, что на лбу, от монет откупных, от чертей земляных, от веревок с рук, от веревок с ног, от иконки на груди, от последнего пути, от посмертной свечи. С глаз пятаки упадут, холодные ноги придут по моему выкрику, по моему вызову. К кругу зову-зазываю, с кладбища приглашаю. Иди ко мне, раб божий Корней. Гроб без окон, без дверей, среди людей и не среди людей. Сюда-сюда, я жду тебя! Отпустите его, силы сна, хоть на полчаса, хоть на минуточку. Слово и дело. Аминь.

В этот самый момент старые напольные часы зашлись надрывным хриплым звоном, а внутри их неожиданно вспыхнуло яркое огненное пламя. Огонь вырвался наружу и полностью охватил деревянную лакированную поверхность, постепенно подбираясь к персидскому ковру. С визгом лопнуло стекло на часовой дверце. Виновник переполоха упал ниц и стал торопливо молиться, глухо стукаясь лбом о пол.

Альбина Леонидовна испуганной сойкой вылетела из комнаты, а ее муж, держась рукой за сердце, медленно сползал по стене. Варенцов осенил себе дорогу крестом и, сбивая на своем пути стулья и цветочные горшки на деревянных подставках, точно обезумевший бык ринулся в коридор. Одолеваемый цепким страхом Савраскин, с белыми, как мел губами, позорно трясся в углу.

– Cauchеmar! – вскрикнула Елизавета Родионовна, закатила глаза и потеряла сознание. Ее руки, словно крылья подстреленной птицы, беспомощно упали вниз.

Ардашев не растерялся. Он проворно вытащил из большой напольной вазы букет гладиолусов, разбил ногой треснутое стекло дверки часов и плеснул внутрь воды. Огонь погас. Адвокат переложил старушку на кровать и настежь распахнул окно. В комнату ворвалась свежая вечерняя прохлада. Загорская открыла глаза.

Увидев это, Пустогородов осмелел, поднялся с колен, прокашлялся и тихо выскользнул из комнаты. С тех пор местного колдуна и прорицателя больше никто в городе не встречал. Сказывают, его видели среди послушников Свято-Георгиевского монастыря.

4 Разоблачение

Утром следующего дня, едва ступив на порог дома Загорской, присяжный поверенный услышал непонятный шум и страшный душераздирающий вопль Аполлинария Никаноровича. Не мешкая, он поднялся на второй этаж. Из полуоткрытой двери комнаты Варенцова несло керосином. Хозяин со всклокоченной головой и перекошенным от страха лицом сидел на кровати, подобрав ноги. Из одежды на нем был лишь один носок и белое, застиранное до серости исподнее. На полу, в темной пахучей луже, валялась большая фотогеновая лампа с оторванной ручкой и несколько крупных стеклянных осколков.

– Что случилось? – спросил Ардашев.

Опасливо косясь на окно, мужчина пояснил:

– Сначала кто-то постучал в окно, и в нем появилось белое как снег лицо. Оно была прозрачное, точно кисейная занавеска. Потом оно проникло в комнату и внезапно исчезло в зеркале. Как гром среди ясного неба взорвалась керосиновая лампа и вспыхнула скатерть. Слава богу, я быстро потушил огонь…

– Да, действительно странно, – задумался на миг адвокат, и его лицо просветлело, будто ему в голову пришла удачная мысль.

– Когда же наконец этот ужас прекратится? – в сердцах воскликнул Варенцов.

– Не беспокойтесь, Аполлинарий Никанорович, все уже позади. Не могли бы вы собрать всех родственников в гостиной? Настало время объяснить причину всех этих необычных явлений. Я пока подожду на террасе. Там лучше думается.

Присяжный поверенный покинул комнату, достал из кармана любимое монпансье, открыл жестяную коробочку и, выбрав приглянувшуюся конфетку, отправил ее в рот.

Известие о том, что знаменитый Ардашев готов пролить свет на природу странных явлений, в мгновение ока облетело весь дом, собрав в зале не только родственников, но и некоторых постояльцев. Среди них оказалась Изабелла Ивановская, расположившаяся на стуле рядом с Варенцовым, и Жорж Савраскин в компании Глафиры Загорской. Шахманский устроился на кожаном турецком диване и смотрел на всех надменно-насмешливым взглядом. Вскоре горничная прикатила кресло с Елизаветой Родионовной и отправилась звать адвоката.

Клим Пантелеевич не заставил себя долго ждать и, поздоровавшись, обратился к присутствующим: