Тайна подземного хранилища

Галька не ответила. Но, проследив за её взглядом в центр зала, Вэн увидел быстро ковыляющего в сторону выхода Стержня.

Двойные двери распахнулись, прежде чем он успел до них дойти.

На пороге стоял мужчина в длинном чёрном кожаном пальто.

Бритва.

Удивительно, но при ярком свете он выглядел ещё более устрашающе, чем на полутёмной лестнице. Всё его тело покрывали кожаные полоски, на которых крепились раньше незамеченные Вэном оружие и разнообразные инструменты. Тени больше не смягчали его черты, и изуродованное шрамами лицо казалось высеченным из камня.

Цепкие глаза Бритвы скользили по комнате, пока Стержень что-то ему говорил, не моргая и ни на секунду не останавливаясь. Пока он не увидел Вэна.

Вэну почудилось, что он стал на несколько дюймов ниже ростом.

Бритва наклонил голову и что-то коротко сказал Стержню. Тот кивнул. Здоровяк развернулся и вышел из зала. Крюки на его спине угрожающе блеснули. Двери громко захлопнулись.

Стержень поспешил назад к Вэну и Гальке.

– Прошу прощения, – выдохнул он. – Как я говорил…

Но Вэн не слушал. Пару лет назад они с мамой побывали на экскурсии в средневековом немецком замке, и после этого ему несколько месяцев снились кошмары о том, что он увидел в его подземелье: инструменты для пыток, кандалы и глубокие узкие ямы, куда бросали пленников. Крюки и сети Бритвы воскресили в памяти те ужасы. Что, если Хранилище было похоже на то подземелье? Вэн должен был это узнать. Прямо сейчас.

– Что они там внизу делают? – взорвался он. – В Хранилище? Зачем им все эти крюки, сети и ножи? Они их мучат? Они их убивают?

Глаза Стержня за поблёскивающими очками резко похолодели.

– Боюсь, больше я не могу уделить вам время, – отрезал он. – Галька проводит тебя на улицу. Спокойной ночи, Вэн Марксон.

Галька схватила Вэна за рукав и потащила за собой через двери во влажный полумрак коридора.

До Вэна доносилось бормотание сидящего у неё на плече Барнавельта:

– Я лично люблю морковный торт. О, привет, Галька! Где ты была всё это время? Я люблю морковный торт с грецким орехом. И корицей. Помазанный творожной пастой. И посыпанный грецкими орехами…

Галька побежала вверх по лестнице. Вэн едва за ней поспевал.

– Подожди! – воскликнул он, пытаясь вывернуть запястье из её захвата. – Почему нам нельзя в Хранилище? Почему ты даже не можешь сказать мне, что там происходит?

Галька так сильно стиснула пальцы, что Вэн испугался за свои кости.

– Никому нельзя спускаться в Хранилище.

– Но почему? Потому что они там делают что-то страшное?

Галька молча дёрнула его за собой. Чем дольше они бежали в темноте, тем яснее Вэн вспоминал доверчивую мордочку Лемми и тем тяжелее и плотнее становился комок ужаса в его желудке.

– Пожалуйста, скажи мне, – взмолился он. – Я должен знать. Просто скажи!

Но Галька не ответила.

Не оглядываясь, она тащила его за собой по бесконечным лестницам, а последний лестничный пролёт, ведущий к Городскому коллекционному агентству, она пробежала так быстро, что его стены остались в памяти Вэна одним сплошным серым пятном. Галька выскочила из офиса на залитую лунным светом улицу, но даже здесь она не сбавила шаг.

Только когда они свернули за угол и неопрятный серый фасад агентства скрылся позади, она развернулась, так резко, что Вэн невольно отпрыгнул назад.

– Эй! Это Вэн! – пискнул Барнавельт с её плеча. – Где ты пропадал?

Галька посмотрела Вэну в глаза и процедила:

– Он показал тебе желаниедов. Да?

Мысли заметались в голове Вэна. Комок в желудке подскочил к колотящемуся сердцу. Что было известно Гальке? Как много он мог ей рассказать? И если он скажет правду – или не скажет, – означает ли это, что Бритва с его блестящими металлическими крюками придёт за ним и…

– Он показал, – повторила Галька. – Тебе не нужно ничего говорить. Я сама знаю.

Вэн сглотнул.

– Ты увидел все эти маленькие ящики в его тайной комнате, – продолжила она, – и ты решил, что желаниеды – это такие милые пушистые крохи…

– О, спасибо. – Барнавельт скромно похлопал себя по усам. – Полагаю, я действительно весьма пушист.

– И ты думаешь, что они все такие ласковые, крошечные и беспомощные. – Галька шагнула к Вэну. – Но ты знаешь, что такое саранча?

В памяти Вэна всплыло насекомое, похожее на листик с лапками.

– Ладно, – сказала Галька. – Как насчёт термитов?

– Ну, я их никогда не видел…

– Но ты знаешь, что они делают. Ты знаешь, что это полчища маленьких, крошечных, беспомощных прожор, которые могут уничтожить целый дом. – Глаза Гальки потемнели. – Дядя Айвор неплохой человек. Но он из тех людей, которые готовы держать полчища термитов в качестве домашних питомцев.

Вэн запоздало ощутил холод ночного воздуха и поёжился. Ему ужасно захотелось оказаться дома, в безопасности под своим одеялом, с мамой в комнате чуть дальше по коридору. Он посмотрел на Гальку. Ей в мешковатом пальто наверняка было тепло, но в подземных пещерах Коллекции было намного, намного холоднее. Интересно, как она там спит, в таком холоде, влажности и темноте. Тот жуткий рёв её не будит? У неё есть своя спальня? Или хотя бы кровать?