Тайна профессора Волобуева

Игорь Борисович продолжал молча стоять. Девушка на прощанье оглянулась на него, сверкнув заплаканными глазами, и побежала в сторону деревни.

7. Нападение

Игорь Борисович растерянно глядел на удаляющуюся Ирбиз. В его душе все перемешалось.

«Нет, — говорил он себе, — я не должен влюбляться. Я не имею права! Кто я такой? Чужак, неизвестно каким образом, оказавшийся в этой дикой стране. Я даже носить имя Норденберга не достоин. Но приходится это делать, чтобы спасти в первую очередь своих друзей. А теперь еще и для того, чтобы защитить бедных лоугеттов, ничего не подозревающих с какой опасностью они столкнулись.

Но интересно получается. Если мы действительно попали в прошлое, то должны наблюдать те события, которые происходили до нас на самом деле. И если бы нас здесь не было сейчас, несчастный Вильгельм все равно бы погиб. И не вмешайся мы, не приди в его отряд, стала бы дружина Норденберга защищать деревню лоугеттов?

Если верить историческим данным, то она должна была защитить деревню. Иначе лоугетты погибли бы, а здесь установил бы свою власть Орден Святого Креста. Да и легенда о Вильгельме не возникла бы.

Выходит наше появление создает именно ту историю, которую мы знаем. Но почему? Как так все получается?»

Размышляя, Игорь Борисович побрел в сторону лагеря, ведя за повод Быстрого. Он с головой ушел в свои рассуждения, не замечая ничего вокруг.

«Тогда, если я играю ту самую роль, которая отведена мне в истории, значит, я все делаю правильно? А Ирбиз? Неужели мне и с ней суждено было встретиться?

Если проанализировать слова девушки, то можно прийти к выводу, что она видела Вильгельма еще до того, как он погиб. И, похоже, еще тогда в него влюбилась. Выходит, во мне она видит его. И пытается разглядеть его. Но любящее сердце ведь не обманешь. Она сегодня догадалась, что я — это не он. Она поняла это.

И что мне теперь делать? Сказать ей правду? Но это может погубить всех нас. Да и сможет ли она понять нашу правду? Не лучше ли оставаться для нее рыцарем Вильгельмом?

А я сам тоже хорош. Сегодня еле сдержался, чтобы не обнять ее и не прижать к себе. О, боже мой! Что же со мной происходит?

А Иришка? Я же совсем о ней забыл. Я ее любил всегда и продолжаю любить. Но где она сейчас, моя Иришка?»

У ученого выступили слезы. Они застилали глаза, и он шел по полю, не различая дороги.

Ведь если подумать, где он сейчас находится? В богом забытом месте. За много не километров, а веков от своего родного дома. Это же уму непостижимо! И увидит ли он когда-нибудь снова милый его сердцу Еловград? Обнимет ли свою жену?

Так вышло, что детей у них не было. Но они жили, нежно любя друг друга. Его Ирина всю свою жизнь посвятила любимому мужу, постоянно заботясь о нем, давая ему возможность плодотворно трудиться на поприще науки. А он, каждый раз возвращаясь с работы или из дальней поездки в очередную экспедицию, всегда знал, что дома его ждет любящая жена и уют, бережно созданный его любимой.

Так имеет ли он право забыть о своей милой Ирине, поменять ее на юную прекрасную туземку прошлого? Игорь Борисович не мог найти для себя однозначный ответ. Ведь сам он теперь становился частью этого прошлого. Его жизнь теперь протекает здесь. А от будущего, где осталась любимая Ирина, его отделяют целых семь веков. И еще нигде, даже в далеком родном будущем не создали такого транспорта, который смог бы преодолеть расстояния длиною в столетия. И только чудо, благодаря которому он оказался здесь, могло бы вернуть его обратно. Но можно ли надеяться на чудо?

От этих тяжелых размышлений у профессора разболелась голова. Он остановился. До сторожевых башен оставалось совсем недалеко. Посмотрев на воздвигнутый частокол, ученый вновь вернулся к действительности и начал уже думать над планом дальнейшего строительства укреплений. Теперь он снова стал Вильгельмом, каким хотели видеть его дружинники. На кого с надеждой смотрели местные жители.

* * *

Стена из частокола уже закрыла поселение лоугеттов с юга и начинала огибать его с запада. На востоке море создавало естественную преграду для неприятеля. Неприкрытыми оставались еще подступы с севера и севера-запада. Здесь приходилось ставить дозоры. Но Вильгельм и его ближайшие советники считали маловероятным появление неприятеля с севера. Поэтому дозоры ставили небольшие. Именно этим и воспользовались их враги.

Ранним утром, когда еще не успели пропеть первые петухи, и заря только-только занималась на востоке, темные силуэты на конях быстрой рысью проскакали по северным улочкам деревни. Дозоры, выставленные на окраинах, были без труда обезврежены подкравшимся противником. Поэтому появление воинов Штейнца застало Вильгельма и его отряд врасплох. Дозорные с башен первые подняли тревогу. Сонные дружинники выскакивали из палаток, хватались за оружие, но их косили вражеские стрелы.