Тайна проклятого озера

– Миранда Коллингвуд так удачно убедила всех в том, что ты не в себе, что, по итогу, ты и сама в это поверила… Как жаль. Такой талант… Ты была лучшей! И во что ты превратилась в попытке искупить долг двухсотлетней давности?

Ванесса Гатри-Эванс продолжала молчать.

– Барлоу не должен был взваливать на тебя эту ношу. Но раз уж так вышло… Молчи. Не говори никому то, что знаешь. Иначе твоей упрямой дочурке несдобровать.

Он отвернулся, чтобы уйти, но почувствовал, как холодные пальцы обхватили его руку, останавливая.

– Амир. Что будет с моим сыном?

– Увидим. – Он бесцеремонно вырвал руку и ушел, не оборачиваясь.

* * *

На этот раз Аттина готовила сама. Чайник уже закипал, вполне пристойного вида тосты с маслом красовались на столе в компании омлета, который в это хмурое утро радовал взгляд своим жизнерадостным желтым цветом. Не удержавшись, Аттина взяла вилку и нарисовала на нем рожицу.

Гвен Коллингвуд сидела у окна, обхватив колени руками, и пребывала в состоянии, которое точнее всего могло охарактеризовать слово «ступор».

– Так говоришь, твоя семья хотела, чтобы ты стала невестой альва и поэтому ты пошла в клуб в той части города, куда вообще лучше не соваться, и там же совершенно случайно наткнулась на Юлиана Барлоу, который оказался поклонником этого почтенного заведения?

На вопросы Гвен реагировала через раз, так что у Аттины создавалось впечатление, что она разговаривает сама с собой.

– Но почему ты мне не рассказала?!

– Месяц назад ты и про Круг толком ничего не знала. – Гвен Коллингвуд крепче обхватила колени. – И как бы это звучало? В прогрессивный век феминизма моя мать всерьез вознамерилась подложить меня не пойми под кого! Еще и против моего желания! Ты бы в таком призналась?

Вместо ответа Аттина поставила на стол две чашки с кофе.

– А ты еще никогда не… – не удержалась она и смущенно продолжила: – Я думала, ты уже… ну, с парнем. У твоих ног пол-универа лежало…

Аттина внезапно поняла, что они никогда не обсуждали с подругой эту тему.

Ей вспомнилось, как Гвен впервые заговорила с ней вне официальных мероприятий Старших семей. Они поступили в один и тот же университет, и часть предметов у них совпадала. Аттина отчетливо помнила тот день, когда Гвен решительно опустилась на скамью рядом с ней, обдав энергией и дорогими духами.

«Буду сидеть здесь».

Ни приветствия, ни просьбы, ни заверений, короткий ультиматум – очень в духе Гвен Коллингвуд.

Со стороны казалось, у Гвен было все, о чем только можно мечтать: деньги, внешность, популярность, характер, но почему-то, несмотря на все это, Аттина чувствовала, что ее подруга – самый несчастный человек из тех, что ей доводилось встречать в жизни.

– Нет, – неохотно отозвалась Гвен, – Юлиан сказал, я могу решить сама. И я почему-то ему верю, – чуть тише добавила она.

Аттина не сдержала улыбки.

– Вот ты мне не сказала, и я тебе теперь тоже не скажу, – весело произнесла она, обеими руками берясь за тост.

– Что? – Лучшая подруга смотрела настороженно.

– Что-то такое, что порадовало бы твое девичье сердце, – выразительно двигая бровями, призналась Аттина.

– Говори.

– Не буду. Сначала съешь что-нибудь.

Гвен взяла вилку – и четыре полосы безжалостно перечеркнули рожицу.

– Юлиан Барлоу пошел за тобой. Он услышал ваш разговор с Илаем, вернулся, побродил из угла в угол и ушел, выдав какую-то совсем невразумительную причину. – Аттина выглядела очень довольной. – Я сразу подумала, что он за тобой помчался. Вид у тебя и впрямь был такой, словно ты собираешься сделать какую-то глупость.

– За день до этого он сказал мне держаться подальше. У него раздвоение личности? – язвительно поинтересовалась Гвен, перехватывая вилку поудобнее. Омлет на ее тарелке начал испаряться с магической скоростью.

– Знаешь, – Аттина подсела к ней и, положив локти на стол, подперла обеими руками щеки, – Амир говорит, что уже давно не обращает внимания на разговоры с Барлоу. На словах Юлиан может быть грубым, а временами даже жестоким, но достаточно взглянуть на его поступки, как все сразу становится на свои места. Он хотел бы нас ненавидеть, но мы упрямо не даем ему повода. И он возится с нами, как со слепыми котятами, вместо того чтобы просто…

– Утопить? – цинично хмыкнула Гвен. – Предлагаешь вообще с ним не разговаривать?

– Предлагаю начать слушать его сердцем, а не ушами, – обезоруживающе улыбнулась Аттина.

* * *

– Раньше здесь было так тихо и безлюдно, – ностальгически вздохнул Юлиан Барлоу, обнаружив Амира на своем любимом месте у стены. – А теперь просто проходной двор.

Окинув цепким взглядом несвежую рубашку и запылившиеся белые кроссовки Гатри-Эванса, Юлиан выразительно хмыкнул и присел рядом, привычно свесив ноги в пропасть.

– Ты сколько дней уже дома не ночуешь?

– Два… нет, три, – легко признался Амир. – Здесь мне как-то… спокойнее.

Юлиан Барлоу подумал о том, что стоит один раз дать слабину, как тебе моментально сядут на шею.

– Можешь пожить у меня, – неохотно произнес он. – Сдам тебе комнату. Ты хоть знаешь, как нормальные люди живут? Ну там, что унитаз сам себя не моет, постель надо застилать? Вот это вот все?