Тайна ректора Вечерней Академии

Однако как бы долго она ни глядела на тело, на нем не находилось ничего напоминающего то, что она искала. Зато фея вдруг нашла кое-что другое. Что-то очень-очень странное.

Едва ее глаза привыкли к многочисленным ранениям, нанесенным скальпелями местных профессоров, она стала замечать странные проколы, которые должны были быть очень старыми. Судя по всему, их сделали еще тогда, когда тролль был жив, потому что в некоторых местах раны успели зажить и зарубцеваться.

Что-то царапнуло цепкую память Арлин, отчаянно предупреждая. Ладони похолодели от какой-то догадки, которая никак не могла сформироваться в голове.

– Думай, Арлин, думай, ты же не глупая, – пробормотала она себе под нос, снова просматривая один и тот же рисунок заживших отметин, который так поразил ее, заставив почувствовать скользящий по спине липкий страх.

Маленькие круглые точки, превратившиеся в шрамы… Они должны были появиться от очень толстой иглы, только такой можно проколоть толстую кожу тролля.

Тонкие линии, сделанные словно для того, чтобы слегка снять плоть и положить под нее лекарство… Линии и точки, выверенные по четкому алгоритму, выстраивающемуся в рисунок… Рисунок, который Арлин уже видела прежде!!!

– Точно такие же, как после скальпеля Кейлера, – сказала фея и отшатнулась.

У профессора анатомии Вечерней Академии был собственный метод работы с трупами существ Разрыва. Когда-то он даже хвастался ей своими разработками и, не вдаваясь в подробности, нахваливал свой способ точечных проколов. Будто каждая точка на теле монстра может отвечать за что-то важное. И если ввести лекарство в несколько уколов точно по схеме, можно добиться совсем иного результата, чем предполагает само вводимое вещество.

И вот теперь она видела такой же рисунок из заживших проколов, как и тот, который был на трупе в лаборатории профессора. Вот только Кейлеру было запрещено проводить эксперименты на живых существах. В его распоряжение поступали лишь погибшие.

Арлин не могла поверить своей догадке. В горле пересохло, на миг стало трудно дышать. Она отшатнулась от прозрачного ящика с троллем, невольно пятясь к двери.

– Не может быть… не может быть… – шептала она тихо, сама еще не до конца понимая, в чем подозревает Кейлера.

Насколько знала фея, живых существ, которых держали в клетках в академии, можно было только лечить и пытаться найти способ снять их агрессию. Кроме того, на некоторых видах студенты оттачивали способы магической защиты.

Арлин знала, что существовало очень много сторонников жестокого отношения с пленными троллями, василисками, горгонами и прочими. Теми, кому не повезло попасться живыми. Однако Рейнар не зря так много лет занимал высокие должности в Вечерней Академии, а теперь и вовсе стал ректором. Благодаря ему в академии запрещалось издеваться над выходцами из Атлантита.

Но тогда откуда этот рисунок?.. Ведь он совершенно точно был нанесен еще тогда, когда тролль был жив.

Ответ казался очевиден: Кейлер проводил незаконные опыты. Но зачем? Возможно ли, что он некими экспериментальными препаратами пытался снять агрессию этой конкретной особи?

– Да, да, наверняка так и есть, – ответила фея, резко выдыхая и пытаясь стряхнуть невесть откуда взявшийся ужас.

Кончики пальцев похолодели.

– Все в порядке, Арлин, – проговорила она сама себе. – Ты зря себя накручиваешь.

Она поправила и так идеально гладкий подол, намереваясь спуститься на первый этаж, зайти в кабинет того самого профессора, который изучал тролля, и немного с ним поговорить. А уже потом со спокойной душой отправиться домой. И хотя мысль о возможных темных экспериментах Кейлера ее теперь не покидала, она старалась ее не развивать.

Однако стоило фее развернуться, чтобы выйти из лаборатории, как что-то прохладное и мокрое прижалось к ее лицу, свет в глазах тут же померк, а над ухом раздался тихий, с каждой секундой все более отдаляющийся голос:

– Ну-ну, милая, будь хорошей феей…

А затем она потеряла сознание.

Глава 14

Когда Арлин открыла глаза, вокруг царил полумрак. Ее сердце забилось быстро-быстро. Фея дернулась, мгновенно вспомнив все, что произошло, но обнаружила, что ее руки связаны за спиной.

Она резко повернула голову назад, стараясь осмотреться, и поняла, что сидит на стуле, к которому толстой веревкой привязаны ее запястья.

Страх ударил в виски, разливаясь по телу ядовитым жаром. Ладони вспотели.

– О, ты очнулась, милая, – проговорил кто-то на другой стороне помещения.

Арлин прищурилась, не понимая, почему так плохо видит.

– Что, не можешь разглядеть меня? – хмыкнул кто-то, и фея начала узнавать знакомые веселые нотки в голосе.

Кейлер… Это был Кейлер…

– Что происходит? – спросила Арлин через силу, не понимая, почему ее собственный голос такой хриплый, а во рту ужасно сухо.

– На тебя действует моя новая сыворотка, – счастливо отозвался мужчина в пугающем белом халате.

А сама она… была в какой-то сорочке, напоминающей робы пациентов. Только ее сорочка была алой. Пугающе алой.

– Почему, почему она… Что это на мне?.. – ахнула фея, неожиданно начиная впадать в панику только от одного вида этой ткани.