Тайна семи звезд

— Как это «не допускать внутрь»? — спросил мальчик.

— Святые отцы писали: «Стой на страже ума твоего», то есть следи за тем, что происходит в голове. Это называется трезвение. Помыслы постоянно откуда-то появляются, но важно не вступать с ними в беседу а прогонять в самый момент появления. Этому надо учиться.

И объяснил, что самым сильным оружием от посторонних помыслов является Иисусова молитва:

— Всегда и везде произноси про себя: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго». Читай эту молитву в любую свободную минуту — когда стоишь на остановке, когда едешь в трамвае. Апостол Павел говорил: «Непрестанно молитесь». Вот и ты молись непрестанно, даже когда чем-то занят.

И Алеша начал так делать. Когда приходили ненужные мысли, он прогонял их. Идя через лесопарк, сидя в трамвае, на уроке в школе, разогревая ужин для младших, он постоянно повторял про себя Иисусову молитву. И в сердце возникала та теплота, которую он впервые ощутил, когда положил Евангелие в нагрудный карман. Если же он оставлял молитву теплота уходила, а помыслы возвращались.

Отец Панкратий сказал ему, что Иисусову молитву древние святые называли «тайным деланием». И для Алеши она действительно стала тайным деланием: никто не знал, что он постоянно произносит ее про себя. Это была тайна между ним и Богом.

* * *

А еще отец Панкратий давал ему книги о святых. Со временем эти книги стали его постоянным чтением.

Особенно поражали его подвиги преподобных, которые уходили в пустыни или дремучие леса, простаивали дни и ночи на коленях, спали на голой земле, питались травой и кореньями. Ему хотелось им подражать. На первой неделе Великого поста и на Страстной он питался только хлебом и водой. В остальные пять недель постился по монашескому уставу — не ел ни мяса, ни молочного, ни рыбы. Под конец поста становился еще более худым, чем обычно.

Поражали его воображение и подвиги мучеников. Особенно впечатлил его рассказ об Игнатии Богоносце. Приговоренный к смерти через растерзание львами, святой Игнатий шел из Антиохии в Рим в сопровождении стражников. По пути он посылал письма местным христианам, прося их не вступаться за него. Он не хотел лишиться мученической кончины: «Я пшеница Божия, пусть измелют меня зубы зверей».

«Неужели это возможно — жить так, чтобы совсем не бояться смерти?» — думал Алеша. Иногда ему тоже хотелось умереть мучеником: «Но только чтобы не мучиться долго. Вдруг не выдержу мучений».

* * *

Мысли о смерти приходили к нему часто. Впервые он о ней задумался в летнем лагере. Вечером в общей спальне, когда все уже начинали засыпать, его вдруг пронзила мысль, что и он, и остальные дети когда-нибудь умрут. Эта мысль не оставляла его несколько дней.

Когда умер отец, Алеше было странно, что жизнь продолжается без родного человека. Иногда ему казалось, что отец вернется. Он мечтал о том, что распахнется дверь и отец войдет — бодрый и подтянутый, каким он его запомнил. Но отец не возвращался, и только портрет над кроватью напоминал о нем. А еще он видел отца во сне, но тот почему-то всегда молчал. Спросить его о чем-нибудь Алеша боялся.

В перерывах между службами он любил бродить по ухоженному церковному кладбищу. На некоторых надгробиях, сохранившихся с девятнадцатого века, имена были написаны в старой орфографии. Внимание Алеши привлекали даты рождения и смерти. Некоторые умерли совсем детьми. Он спрашивал себя: в чем смысл жизни человека, который и пожить толком не успел? Зачем он родился? Алеша знал, что на эти вопросы нет ответа, но почему-то ему казалось, что жизнь каждого имеет смысл — даже того, кто умер в младенчестве.

В глубине кладбища стояли ряды одинаковых каменных крестов. Там были похоронены солдаты и офицеры, погибшие в Первой мировой войне. Почти всем было двадцать с небольшим. Он думал о том, каким счастьем было бы отдать жизнь за других. Умереть молодым.

* * *

Свою жизнь Алеша теперь делил на отрезки от одной Пасхи до другой. То, что было до первой Пасхи, он помнил смутно.

Та Пасха пришла в его жизнь по прочтении Евангелия и отчетливо врезалась в память. Он твердо знал, что именно тогда впервые встретил Бога. Чувство присутствия Бога с тех пор его не покидало. Оно могло лишь становиться то более ярким, то менее.

Вторую Пасху он провел в храме вместе с матерью. Это был первый раз, когда она участвовала в пасхальном богослужении. После службы они возвращались домой вдвоем. За всю дорогу не проронили ни слова. Но никогда еще им не было так хорошо друг с другом.

К третьей Пасхе Алеша уже почти год служил в алтаре. На крестном ходу он шел впереди всех с горящим фонарем — прикрепленным к высокому древку стеклянным шестигранником, внутри которого горела свеча. За ним шли другие алтарники и хор. Замыкали процессию священник и дьякон. А вокруг — тысячи людей, и у каждого в руке горящая свеча. И вновь Алеша слышал, как «ангели поют на небесех», прославляя воскресшего Христа. Его переполняла радость.

* * *