Тайна семи звезд

Теперь он ждал свою четвертую Пасху. Готовился к ней с самого начала Великого поста. В храм ходил утром и вечером. Иногда оставался там на ночь, и ему стелили коврик на клиросе.

Очень нравились ему великопостные службы. Хор пел как-то особенно мягко и проникновенно. В храме выключали весь свет. Мерцали лампады и горели свечи.

Алеша старался внимательно слушать Великий покаянный канон. Он почти ничего не понимал, но общее покаянное настроение охватывало душу так, что хотелось плакать. И он плакал тайком, отойдя в сторону. Отчего-то в эти минуты ему всех было жаль: маму, брата, сестру, Петю. Алеше казалось, что он не с ними, а где-то далеко.

После пяти дней на хлебе и воде, стоя на службе, он почувствовал сильный голод. Словно наяву, перед его глазами проплывали блюда, которые готовила мать. Увидев жареный хлеб с чесноком, он ощутил его запах. Но после службы он сказал себе, что не будет ослаблять пост.

В субботу прямо на литургии Алеша упал в обморок. Он даже не понял, как это произошло. В алтаре у него вдруг подкосились ноги и потемнело в глазах. Очнулся уже в сторожке, когда его приводили в чувство. Ему дали горячего чая с сахаром и хлеба с маслом.

А потом дни потекли своим чередом. Он продолжал заботиться о брате и сестре, делал с ними домашние задания. Мало ел, мало спал, много молился.

Готовя себя к службе в армии, Алеша, как и прежде, раз в неделю окунался в прорубь. Только он уже не был уверен, что хочет связать свою жизнь с морем.

Больше всего ему теперь хотелось стать священником.

* * *

Начиналась Страстная неделя. По вечерам звучало песнопение: «Черто́г Твой ви́жду, Спа́се мой, украше́нный, и оде́жды не и́мам, да вни́ду в онь». Пел сам отец Панкратий — один, без хора. Голос его становился вдруг каким-то высоким и надтреснутым. Алеша не отличался музыкальным слухом, но чувствовал, что батюшка не всегда берет правильные ноты. И все же это было такое искреннее и проникновенное пение, что храм замирал в молчании. Когда священник заканчивал, на его глазах блестели слезы.

Потом наступила Великая Среда, когда вспоминали предательство Иуды и отречение Петра. Отец Панкратий в проповеди сравнил Иуду с Петром. Иуда раскаялся в предательстве, но не вернулся ко Христу. Оставшись наедине со своим горем, он не нашел ничего лучшего, чем удавиться. Петр же после отречения принес Христу покаяние. Любовь к Нему он доказал всей последующей жизнью.

В Великий Четверг Литургия была длинная. Причащался весь храм, и отец Панкратий стоял с чашей больше часа. Алеша отирал губы каждого причастника платом — куском ткани красного цвета. А народ все шел и шел, и этому потоку, казалось, не будет конца.

Когда служба закончилась, обессиленный священник присел в алтаре. По лицу его струился пот. Алеша тоже чувствовал большую усталость. Никогда еще он так не уставал от службы, как в этот Великий Четверг.

Домой он не пошел. Сначала попил чаю в церковной сторожке, а потом прилег на клиросе и сразу уснул. Снилась ему большая очередь — такая же, какую он только что видел на службе. Люди один за другим куда-то входили, и перед входом им давали светлую одежду. Подошла очередь Алеши. Он получил стихарь — такой белоснежный, каких в жизни не видал. Надел его и вошел внутрь. Там было светло, а впереди сиял еще более яркий свет. Он вдруг понял, что там, впереди, его ждет Христос.

Проснулся в каком-то радостном возбуждении. Усталость как рукой сняло. Он посидел несколько минут в пустом храме. Потом вошел в алтарь и начал готовиться к вечерней службе.

* * *

Она тоже была долгой, а люди всю службу стояли со свечами. Читали двенадцать евангельских отрывков о страданиях и смерти Христа.

Проповедь на этот раз произносил не отец Панкратий, а только что назначенный ему в помощь молодой священник отец Павел. Он держал в руках раскрытую книгу. Рассказывали, что он окончил духовную академию и даже знал греческий язык.

— «Тогда отпустил им Варавву, а Иисуса, бив, предал на распятие», — отец Павел закрыл книгу. — Мы часто пропускаем мимо ушей это коротенькое слово: «бив». А ведь оно обозначает бичевание. Вы знаете, как бичевали в Римской империи?

Он рассказал, что бич делали из воловьих жил. Удары наносили по спине, груди, животу, по рукам и ногам. Били нещадно — с размаху, до костей. Кожа сходила с человека, он истекал кровью. Некоторые не выдерживали и умирали прямо под бичами.

Алеша слушал, стараясь не пропустить ни одного слова. Он пытался представить себе, какую боль испытывал Христос. Никогда раньше он не думал о страданиях Христа как человеческих страданиях.

Под конец проповеди отец Павел сказал:

— Пилат удивился, что Спаситель быстро умер на кресте. Почему Он умер раньше двух разбойников? Не потому, что Бог решил сократить время Его страданий. А потому что Он был обессилен после бессонной ночи, изнурительных допросов и бичевания. Он едва добрел до Голгофы. И умер на Кресте от полного истощения духовных, душевных и физических сил.

* * *