Тайна «Школы Приквиллоу»

– Не стану отрицать, что от открывшейся картины я надолго потерял аппетит, – сообщил Джулиус, подмигнув Китти. – Но когда размышляю обо всём с вашей точки зрения, то завидую вашей отваге. У вас был выбор: отправиться домой или попытаться самостоятельно устроить свою жизнь. Вы решили рискнуть.

– Так по-глупому… – возразила Китти.

– Задним умом – возможно, – согласился Джулиус. – Прошу лишь об одном: если когда-нибудь увидите, что я задохнулся, подавившись куском трески или куриной ножкой, немедленно уведомьте гробовщиков. Обещаете? – И протянул ей руку.

Она улыбнулась и приняла рукопожатие, но после Джулиус не выпустил её ладонь.

– Друзья? – уточнил он.

– Надеюсь, – кивнула Китти.

Джулиус оглянулся: они всё ещё были одни, поблизости никого не наблюдалось. Тогда он прижал её руку к губам.

– Хорошо! Я на этом настаиваю.

От автора

Я выбрала город Или как площадку для своего загадочного убийства в пансионе из-за тамошнего кафедрального собора Святой Этельдреды. Мне хотелось написать историю о компании умных, верных и отличающихся возмутительным поведением девочек, и святая Этельдреда показалась подходящей покровительницей моему проекту.

Когда подвернулась возможность отправиться в Европу, я воспользовалась шансом посетить Или и влюбилась в этот город. Мы путешествовали вчетвером с подругами, собственным маленьким возмутительным сестринством. Осмотрели собор, заглянули в магазины и рынки на уличках, где некогда прогуливался Оливер Кромвель, прошлись по набережной Грейт Уз и поднялись на настоящую Приквиллоу-стрит. Я всё ещё под впечатлением от невероятного английского завтрака, который нам подала миссис Смит, хозяйка изумительной домашней гостиницы. (В тридцатой главе я попросила миссис Годдинг приготовить точно такой же завтрак для девочек, и она с радостью пошла мне навстречу.)

Благодаря путешествию в Или и близкому знакомству с Невозмутимой Китти, Беспутной Мэри-Джейн, Крепышкой Элис, Рябой Луизой, Мрачной Элинор, Глупышкой Мартой и Душечкой Робертой этот проект стал для меня истинным наслаждением. А в исследовании Викторианской эпохи, изучении, как люди жили, ели, работали, ходили за покупками, учились, женились, играли в азартные игры, одевались, попадали в тюрьму, умирали и хоронили близких, заключалось отдельное очарование. Каждую замысловатую деталь – от швейцарского шоколада мистера Нестле и держателя осанки Элинор до удивительного косметического средства, новинки из Америки, вазелина, – я узнала, проштудировав тексты, книги и журналы конца XIX столетия.

В конце Викторианской эпохи отравление ядами стало серьёзной проблемой, отчасти потому, что широко распространилось страхование жизни. Увы, некоторые отчаянные люди стали мечтать ускорить встречу своих неугодных родственников, обладателей страховых полисов, с Творцом. Случаи отравлений было тяжело доказать, поэтому многим удавалось выйти сухими из воды. Методы определения ядов ещё только развивались, но учёные и следователи добились большого успеха в идентификации цианида и других токсинов. Подробности эксперимента Рябой Луизы, где она доказала, что телятина отравлена, я взяла из книги, опубликованной в 1849 году. Она предназначалась для докторов, которым приходилось проверять доказательства полиции и давать показания по уголовным делам.

В Викторианскую эпоху еда, если её не сдабривали ядом, была весьма колоритной. Одни блюда мы бы сочли аппетитными, другие пресными, а некоторые просто отвратительными. Элизабет Э. Ли, Бетти Крокер[7] своего времени, в 1845 году издала кулинарную книгу под названием «Домашняя кулинария, полезные рецепты и советы домоправительницам» – настоящее сокровище, которое печатается и по сей день. С помощью этой книги женщины учились печь хлеб, варить устриц, консервировать огурчики, муштровать ленивых слуг, готовить бальзамы от мозолей, запекать на ужин телячью голову и превращать телячьи же мозги в аппетитнейшую закуску в панировке. Ну как, у вас потекли слюнки?

Викторианские родители среднего и высшего сословия были весьма обеспокоены надлежащим образованием своих дочерей, дабы обеспечить им удачное замужество. Для юных леди учреждались школы, муниципальные и частные, где наряду с академическими предметами обучали правилам хорошего тона, нормам поведения в обществе, светским манерам, осанке, танцам и женским искусствам (рисованию, пению, вышиванию и музыке). Несомненно, часть педагогов заботилась о своих воспитанницах и вдохновляла их, однако другие, как повествуют нам романы Чарльза Диккенса, вели себя безжалостно и жестоко. Получение образования легко могло превратиться в суровое испытание. Похоже, многие считали, что юное поколение лучше всего созревает в обстановке строгой дисциплины и спартанских условиях, якобы это уберегает молодёжь от грехов праздной и разгульной жизни. По вышеописанным стандартам, нашим ученицам пансиона Святой Этельдреды повезло больше, чем остальным английским школьницам, даже с такой раздражительной и прижимистой директрисой, как миссис Плакетт.