Тайна сибирских орденов

После начала войны император Николай II Романов в залог оплаты военных поставок и в целях сохранения опрометчиво вывез большую часть государственного золотого запаса в иностранные банки. Только в кладовые Bank of England с октября 1914 по январь 1917 года сначала через Архангельск, а потом через Владивосток по секретным финансо­вым соглашениям было отправлено пять «золотых караванов» общей стоимостью 68 миллионов фунтов стерлингов (637 миллионов 710 ты­сяч золотых рублей). Плюс Временное правительство А. Ф. Керенского в оплату военных поставок в октябре 1917 года вывезло в Швецию золо­то на сумму 4 миллиона 850 тысяч рублей. Таким образом, две трети зо­лотого запаса Российской империи на сумму 2 миллиарда 503 миллиона золотых рублей навсегда остались в банках Великобритании, Франции, Японии, США и Швеции.

Остаток царского золота — 852 тонны 500 килограммов на сумму 1 миллиард 101 миллион 100 тысяч рублей — достался большевикам, кои вывезли его вглубь России: в Пермь, Нижний Новгород, Екатеринбург и Казань. 7 августа 1918 года в Казани золото в слитках, золотых издели­ях и монетах на сумму 651 миллион 500 тысяч золотых рублей было за­хвачено отрядом подполковника В. О. Каппеля, будущего колчаковского генерала, и перенаправлено в Омск в распоряжение адмирала Колча­ка. Верховный правитель России израсходовал на закупку оружия, бо­еприпасов и военного снаряжения 162 тонны 600 килограммов золота на сумму 210 миллионов золотых рублей. Часть золота (32 тонны 800 ки­лограммов) похитил в октябре 1919 года в Чите атаман ГМ. Семенов, 13 ящиков с золотом на сумму 780 тысяч золотых рублей в январе 1920 года пропали между станцией Зима и Иркутском, часть незаконно присвоили японцы. Остаток в 29 пульмановских четырехосных вагонах (на 414 миллионов 254 тысячи золотых рублей), который легионеры Чехословацкого корпуса сопровождали вместе с адмиралом Колчаком во Владивосток, был блокирован под Иркутском красными партизан­скими отрядами.

4 января 1920 года Колчак, потерявший поддержку сибиряков, сло­жил с себя полномочия и подписал указ об утверждении генерала Де­никина Верховным правителем Российского государства, а всю полноту власти в Сибири и на Дальнем Востоке передал атаману Семенову.

Еще через десять дней белочехи, отступавшие по Транссибу, чтобы отплыть из Владивостока на родину, выдали на станции Иннокентьевской оппозиционному Политическому центру Колчака и председателя Совета министров Омского правительства В.Н. Пепеляева вместе с зо­лотым запасом — 5143 ящика и 1678 мешков золота и серебра на 409 мил­лионов 625 тысяч 870 рублей 86 копеек.

21 января Политцентр передал все полномочия и ценности Иркут­скому военно-революционному комитету, который принял решение: Кол­чака и Пепеляева расстрелять, а «золотой эшелон» возвратить в Омск.

17 апреля 1920 года Сибревком шифровкой запросил Ленина: «При­был из Иркутска в Омск эшелон с золотом. Сообщите, куда его направ­лять — в Москву или Казань. Отвечайте срочно!»

Ответ — также шифром: «Предсибревкому — Смирнову. Все золо­то в двух поездах, прибавив имеющееся в Омске, немедленно отправь­те с безусловно надежной охраной в Казань для передачи на хранение в кладовых губфинотдела. Предсовнаркома Ленин».

21 апреля в Кремль ушла еще одна шифровка: «Вне очереди. Тов. Ленину. Эшелон особой важности № 10950 вышел из Омска в 20 часов московского времени на запад».

Пропавшая между станциями Тайга и Зима часть ценностей, кото­рые ищут сейчас многочисленные кладоискатели, и называется золо­том Колчака[8].

У сокровищ экс-императора Николая II, отправленного после отре­чения от престола 3 марта 1917 года в ссылку в Тобольск с семьей, своя, не менее загадочная история.

Путешествие в город на Иртыше началось 31 июля 1917 года. «Я ос­тановился на Тобольске по следующим причинам, — объяснял впослед­ствии следователю Н.А. Соколову бывший премьер-министр Временного правительства Керенский. — Отдаленность Тобольска и его особое геогра­фическое положение, немногочисленный гарнизон, отсутствие промыш­ленного пролетариата, состоятельные, если не сказать старомодные жи­тели. Кроме того, там превосходный климат и удобный губернаторский дом, в котором царская семья могла бы жить с некоторым комфортом». 

Но Соколов придерживался иного мнения: «Был только один мотив переезда царской семьи в Тобольск... Далекая, холодная Сибирь — это тот край, куда некогда ссылались другие люди».

Багажа набралось немало. Помимо одежды, шуб, личных вещей, по­суды, ковров, любимых безделушек, были пожитки прислуги. Солдаты, чертыхаясь, в течение трех часов грузили багаж в автомобили, стоявшие у Александровского дворца. Отъезд был назначен на час ночи, но лишь в шестом часу утра отъезжающие сели в автомобиль и поехали на стан­цию Александровскую. Состав стоял не у платформы, а на запасном пути, и августейшим пассажирам пришлось шагать по шпалам. Подойдя к своему вагону, экс-император и офицер охраны помогли императрице и великим княжнам подняться.