Тайна сибирских орденов

Заняла свои места в вагонах и охрана. Царскую семью сопровожда­ли три роты — шестеро офицеров, 330 солдат и унтер-офицеров. Мно­гие награждены Георгиевскими крестами и Георгиевскими медалями. За будущую службу в Тобольске им обещали повышенное жалование, командировочные и наградные. Начальник охраны — Кексгольмского лейб-гвардии полка полковник Е.С. Кобылинский. На фронте с нача­ла войны, несколько раз был ранен, награжден за храбрость орденами и Георгиевским оружием.

Через четверо суток поезд глубокой ночью прибыл на станцию Тюмень. После короткой остановки состав двинулся к станции Тура. На пристани Западно-Сибирского товарищества стоял пароход «Русь». Сохранились записки одного из стрелков охраны Петра Матвеева: «Смотрю: открываются двери вагона Романовых. Впереди всех показал­ся Николай. Я обернулся в сторону собравшихся военных властей: они стоят, все вытянувшись в струнку, а руки держат под козырек...»

Царская чета и ее дети заняли довольно чистые каюты. После погрузки багажа пароходы «Русь», «Кормилец» и «Тюмень» отчалили. Из Туры вышли в Тобол. Река гораздо шире, берега круче. До Тобольска плыть двое суток...

О тобольской ссылке царя Николая II и его семьи написано много. Ничего нового, кажется, не добавить. Однако обнаруженные в архиве Регионального управления ФСБ России по Тюменской области доку­менты позволяют по-другому оценить драматические события 99-лет­ней давности.

Чтобы сломить духовное сопротивление крестьян Зауралья насиль­ственной коллективизации, Полномочное представительство ОГПУ по Уралу сфабриковало в 1931 году дело № 8654 «О поповско-кулацкой контр­революционной повстанческой организации «Союз спасения России”».

Руководителем этой организации из 54 священнослужителей пред­ставили 60-летнего архиепископа Пермского Иринарха Синеокова-Андреевского, уроженец г. Екатеринослава, окончивший Киевскую духовную академию, одинокий, неимущий. В 1923 году его судили за со­крытие ценностей тюменского монастыря и приговорили к семи годам лишения свободы, через год амнистировали в связи со смертью Ленина, в 1928 году выслали за инакомыслие из Верхнего Устюга в Краснококшайск (сейчас Йошкар-Ола).

Больше всего следствие интересовалось обстоятельствами и характе­ром его отношений с епископом Тобольским Гермогеном в 1917—1918 го­дах, то есть во время ссылки в Тобольске царской семьи Романовых.

На допросах Иринарх подтвердил, что «в марте 1917 года Святей­шим Синодом епископ Гермоген был призван из ссылки в Жировицком монастыре Гродненской епархии и назначен на Тобольскую кафедру».

О прибытии в Тобольск царской семьи он отметил: «Переезд этот тщательно маскировался, об исторических путниках в Тобольске ничего не было слышно. Только 19 августа (по старому стилю) во время обеда около 5 часов вечера Гермоген сообщил мне эту новость...»

Но из дневника самого Николая II: «На берегу стояло много наро­ду. Значит, знали о нашем прибытии...» И стрелок Матвеев вспоминал: «На берег высыпал, без преувеличения, буквально весь город...»

Другие показания Иринарха: «В это время (пароходы подходили к пристани) епископ Гермоген вышел в собор, и с колокольни раздался звон во вся. Прискакавший стражник имел намерение запретить звон и доискивался причины. Успокоенный заверениями сторожа, что звон обычный и к приезду Романовых отношения не имеет, успокоился». Потом, вспоминая эту подробность, епископ заметил: «Русскому царю подобает приехать со звоном. В дальнейшем жизнь потекла обычным руслом. Тобольск — скромный город, и сплетен в нем намного меньше, чем в других городах...»

Наступила весна 1918 года, и революционные ветры достигли за­снеженной, дремотной и сытой Сибири. После Октябрьского перево­рота и заключения Брестского мирного соглашения с немцами бывшая Российская империя развалилась на куски. Только часть территории Москва удерживала силой партийных воззваний и лихих красногвар­дейских отрядов. Возникли «красный Урал» с центром в Екатеринбурге и Западно-Сибирская область, в состав которой включили и Тобольскую губернию, не спрашивая согласия Тюмени, куда по решению местно­го Совета рабочих, крестьянских и солдатских депутатов от 5 апреля 1918 года перенесли губернский центр.

В свою очередь, Тобольский совет, состоявший сплошь из меньше­виков и эсеров, не признал полномочий ни Тюмени, ни Омска, ни Ека­теринбурга. Уверенность Тобольску придавал бескрайний Север и гвар­дейский отряд полковника Кобылинского, который после свержения Временного правительства Керенского уже полгода не получал денеж­ного довольствия. От разложения и дезертирства гвардейцев сдержи­вали боевые традиции, военная дисциплина и... надежда на погашение долгов. И не важно, кто их погасит: новая советская власть, бывший царь или Гермоген.