Тайна синих озер

Пока все косвенное… Но, как говорится, каждое лыко — в строку! Не зря подался в бега почтальон Столетов, ох не зря! Ну так ведь долго-то не набегает! Не объявится через три дня — попадет в розыск!

И на ванночке, и на глянцевателе из Дома пионеров оказались несколько вполне пригодных для идентификации отпечатков. Главное — было бы с чем сравнить! Справедливо рассудив, что в квартиру почтальона пока что ломиться не стоит, Алтуфьев решил заглянуть в сарай. Кроме дров почтальон там держал мопед, ну и так, по мелочи…

Сарай как сарай: толстые, потемневшие от времени доски, над дверью оконце под самой крышей. Небольшое — только кошке пролезть. Навесной замок Теркин легко открыл отмычкой — были у него и такие, на всякий пожарный, как говорится…

Руль мопеда был тщательно протерт тряпкой. Однако кроме этого в сарае нашлись инструменты: топор, молоток, пила и прочее — то, про что беглец и думать позабыл… или просто некогда было.

Как бы то ни было, после идентификации — вручную, с «иголкой» — стало окончательно ясно: именно почтальон Столетов тайно отпечатал фотографии с пленки из фотоаппарата убитой.

Логично было предположить, что и автор анонимки на Максима Мезенцева — тоже он. Зачем написал? Отвести от себя подозрение в убийстве. Значит, получается, Столетов и убил Лиду Кирпонос? За что? Хм…

Если вспомнить портянки Шалькина — «немецкий след», то, скорее всего, девушка что-то такое нашла в архивах школьного музея, что разоблачало Столетова как предателя Родины! Наверное, почтальон предложил договориться — но почему-то не вышло…

Или, наоборот, ничего такого не предлагал, просто случайно все получилось. Явился в старую школу глянуть документы в витринах, а там — Лида! Девушка обо всем догадалась… или не догадалась, но могла бы со временем догадаться — и этого оказалось достаточно… А может, все и случайно вышло — в ходе напряженного разговора.

Затем убийца стер отпечатки, притащил из конюшни пьяного Шалькина, вложил в его руку орудие убийства — статуэтку. Затем стянул с него сапоги — составил следы, снова надел, накрутив портянки на немецкий манер… торопился.

Мопед его видели у новой школы, у кочегарки — рядом… Хотя нет — тот мопед был без багажника. Но, при нужде, багажник легко снять!

Пока что только косвенные улики… Ну, а откуда взять прямые-то? Никто же не видел, как почтальон убивал Лиду, никто при этом не присутствовал. Так что докажи еще попробуй!

Однако пусть тогда объяснит, как у него оказался фотоаппарат убитой, зачем он сделал фотографии с оставшейся в фотоаппарате пленки, зачем подставил юного Мезенцева? Интересно было бы послушать его объяснения!

Кстати, о Мезенцеве…

Закурив, следователь вышел из кабинета и заглянул к Теркину:

— Слышь, Африканыч! Помнишь те списанные фотоаппараты, ну, из Дома пионеров?

— А! — Техник-криминалист оторвался от разложенной на столе схемы. — Да помню. «Смена» там и «Любитель», кажется. Их в сарае у Максимки Мезенцева нашли. Но дело возбуждать не стали — материального ущерба-то нет, фотоаппараты на балансе не числятся. Дорожкин отказной выносил. Или Ревякин. Кто-то из них. А ты чего спросил-то?

— Да хорошо бы с них отпечатки… Вдруг есть?

— Это опять в Дом пионеров тащиться? — посетовал Теркин.

Алтуфьев ухмыльнулся:

— Так вечерком и заглянули бы. Я б тебя на своем «Восходе» отвез. Ну а по пути — по кружечке. Или по две.

— Ах, Владимир Андреевич, — хохотнув, техник махнул рукой. — Ты ж мертвого уговоришь. Ну, лады, съездим.

На «Смене» и на «Любителе» отпечатков оказалось много — кто их только не хватал! И все же… среди многих нашлась и пара пальчиков почтальона! Откуда? Значит, и впрямь — подбросил. Так, на всякий случай.

Что же выходит, Столетов — не только убийца, но еще и предатель? Получается так… И еще у него были какие-то дела с трактористом Семеном Крокотовым, тоже пропавшим… Также очень похоже, что кто-то из них, Кроктов или Столетов, обстрелял машину с архивом! Да-да, еще не забыть про архив! Ну, тут надо ждать, когда все мотоциклы проверят. Дорожкин уже штук пять осмотрел, да примерно столько же — сам Алтуфьев. Восемь всего и осталось-то! Хотя, конечно, вмятина на коляске — никакая не улика, но все же будет от чего плясать.

Кстати, архив… Интересно, разобрались там уже, что за бумаги пропали? Поначалу сказали, что ничего не потерялось, но вдруг сейчас что-то поконкретнее выяснили?

В архив Алтуфьев позвонил на следующий день, прямо с утра. Поговорил не с начальником, а с секретарем, напомнил про дело…

Секретарь — судя по голосу, молодая девушка — про обстрел озерской машины вспомнила сразу, еще бы такое забыть! Но, по описи, все документы оказались на месте, правда, разбросаны по всему кузову — пришлось собирать.

— Там, знаете, на немецком много, архив 18-й армии, абвера, СД, гестапо… Все на месте!

— Ну и славно. А никто их больше не запрашивал? — на всякий случай поинтересовался следователь.

— Запрашивали, — секретарша отозвалась без запинки. — Дня два назад из Риги запрос пришел.

— Из Риги? — удивленно переспросил Алтуфьев. — А конкретно откуда и что за запрос?