Тайна скарабея

У Камински сложилось впечатление, что между Геллой и мумией возникла какая-то странная близость. Испытывал ли он сам страх или даже отвращение – в конце концов, речь шла о трупе, – понять не мог. Прежде он не знал страха, но сейчас ему было не по себе. Как и в прошлый раз, он чувствовал себя незваным гостем.

Камински не знал, сколько времени он молча наблюдал за Геллой, но наконец решился заговорить.

– Что ты чувствуешь? – спросил он, глядя поочередно то на Геллу, то на мумию.

– Что я чувствую? – Гелла не отводила глаз от мумии. – Думаю, ты этого не поймешь. Прости меня, Артур, но я не отвечу на твой вопрос.

Камински не стал переспрашивать. Здесь происходило что-то, чего он не понимал.

Мыслями Гелла была далеко. Потом неожиданно спросила:

– А скарабей?

Камински указал на правую руку мумии, которая была наполовину прикрыта крышкой саркофага.

– Она держала его в правой руке. Видно было что-то зеленое. Я смог его легко вытащить. Возможно, его не заметили расхитители гробниц, которые побывали здесь до нас.

Гелла кивнула и уперлась руками в тяжелую крышку. Она напрасно пыталась отодвинуть ее в сторону.

– У тебя не получится, – сказал Камински, – плита слишком тяжелая.

Он попробовал помочь Гелле и с другой стороны уперся в крышку руками. Руки заболели: край крышки был украшен острыми иероглифами. Вдруг тяжелая порфирная плита подалась, словно сама собой съехала в сторону и легла поперек саркофага. Их взору предстало иссохшее тело мумии.

От дверей гробницы раздался хлопок, напугавший обоих. Казалось, кто-то сильно и неритмично бил в ладоши. Гелла вопросительно посмотрела на Камински. Он побледнел.

– Камни… – сказал он. Секунду подумал и закричал: – Быстро, нам нужно выбираться отсюда!

Камински соскочил с лестницы и швырнул ее в дверной проем. Потом схватил за руку беспомощно стоявшую Геллу и потащил к выходу.

– Это не опасно, – сопротивлялась Гелла, вырываясь из его объятий.

– Конечно, опасно, – резко ответил Камински. – У тебя есть выбор. Можешь остаться здесь и переждать, пока все закончится. Тогда ты, может быть, будешь похоронена здесь заживо. Или можешь рискнуть получить камнем по голове, но, возможно, тебе удастся выбраться отсюда живой. Что тебе больше нравится?

Не говоря больше ни слова, Камински двинулся по проходу, согнувшись в три погибели и волоча за собой лестницу. Он был уверен, что Гелла последует за ним, – решение спуститься в гробницу было бы неразумным. На полпути он прислушался – Гелла пробиралась за ним.

Тем временем Камински достиг места, где с потолка падали камни. Он прислушался: промежутки между хлопками стали короче.

Наконец его догнала Гелла.

– Скрести руки над головой! – Камински зажал в зубах фонарик и показал, что надо делать.

Гелла кивнула. Камински хлопнул ее по плечу.

– Давай, ты сможешь! – ободряюще сказал он.

Гелла скрестила руки над головой и побежала. Фонарик на поясе освещал кусочек земли у нее под ногами. Она не слышала стука камней, которые падали вокруг. В голове была только одна мысль: «Прорваться!»

Гелле это удалось. Добравшись до шахты, она устало повалилась на пол, ощупала себя, и стало ясно, что все закончилось благополучно.

Внезапно перед ней возник Камински.

– Все в порядке?

– Порядок, – кивнула Гелла. – А ты как?

– Вроде обошлось.

Из коридора, откуда они вышли, сыпались камни, а Камински раскладывал лестницу над пропастью. Теперь Гелла без страха преодолела препятствие, ведь только что еще и не такое пережила.

Наверху, в строительном бараке, она крепко обняла Камински.

– Не стоит благодарности, – попытался обыграть ситуацию Артур.

В действительности он понимал, что шансов выбраться живыми из гробницы у них было мало.

Камински упал на скрипучий стул, на котором обычно работал. Керосиновая лампа шипела. Его руки горели огнем. Чтобы успокоить боль, он потер их о колени. Но боль только усилилась.

– Мои руки, мои руки! – вдруг закричал Камински и протянул ладони к Гелле. – Боже мой, что все это значит?

Руки Камински стали ярко-красными, как будто обваренные крутым кипятком. Зрелище было еще более жутким оттого, что на обеих ладонях проступили темные овалы. Словно каиновы печати, эти овалы сходились в один таинственный иероглифический текст. «Крышка саркофага, – мелькнула мысль в голове у Камински, – край крышки был украшен иероглифами».

Гелла молча показала свои руки. На ее ладонях были такие же отпечатки, только знаки были другими.

– Боже мой, что все это значит? – повторил Камински.

Он не отводил глаз от Геллы. Она выглядела взволнованной. При этом у Камински сложилось впечатление, что она знает смысл иероглифов. Но он чувствовал, что если начать расспрашивать ее о значении символов, то она сделает вид, что не понимает, о чем идет речь.

Камински принялся переносить символы на бумагу: сначала с левой ладони, потом с правой. Гелла наблюдала за этим с улыбкой. Закончив, он срисовал знаки и с ее левой и правой руки.

– Зачем ты это делаешь? – поинтересовалась Гелла.

– Я хочу узнать их значение, – ответил Камински. – Или ты его знаешь?

– Нет! – слишком быстро ответила Гелла. – Откуда я могу знать…