Тайна смерти Горького: документы, факты, версии

Троцкий, который уже полтора года оправдывался в прессе, отвергая обвинения по процессам 1936 и 1937 годов, на этот новый выпад Вышинского отреагировал мгновенно. Уже 2 марта 1938 года он написал заявление «Четыре врача и три жертвы» (опубликовано 4 марта в газете «Нью-Йорк Таймс»), в котором говорилось: «Четыре врача на скамье подсудимых обвиняются в убийстве двух советских сановников, Куйбышева и Менжинского, и писателя Максима Горького <…> Самым поразительным является <…> включение в список «убитых» Максима Горького. Как писатель и человек, он пользовался широкими симпатиями. Политиком он не был никогда <…> В книжке «Письмо старого большевика», вышедшей на разных языках в течение последних лет [3], высказано было предположение, что Горький был отравлен ГПУ ввиду его возраставшего сопротивления сталинскому террору. Что Горький скорбел, жаловался и плакал – сомнения нет. Но отравление Горького ГПУ я считал и считаю невероятным <…> Смерть Орджоникидзе вызвала такие же слухи и подозрения <…> Немедленно же после ареста доктора Левина, начальника кремлевской больницы, в заграничную печать проникло сообщение о том, будто именно Левин объяснил смерть Орджоникидзе отравлением <…> Имена остальных трех врачей не назывались раньше в этой связи. Но весьма вероятно, что разговоры о причинах смерти Орджоникидзе велись именно в среде кремлевских врачей. Этого было слишком достаточно для ареста <…> Реплика ГПУ проста: “Вы подозреваете, что Орджоникидзе отравлен? Мы подозреваем, что вы отравили Куйбышева, Менжинского и Горького. Вы не хотите признаний?! Мы вас расстреляем немедленно. Если же вы признаетесь, что совершили отравление по инструкциям Бухарина, Рыкова или Троцкого, то можете надеяться на снисхождение”» [4]. 3 марта 1938 года было написано еще одно «Заявление». В нем Троцкий говорил: «Бессонов утверждает, что виделся со мной в Париже в 1934 году. Заявляю: лицо, с фамилией Бессонова, никогда не посещало меня во Франции и не могло, следовательно, получать от меня никаких «инструкций», в том числе бессмысленной и отвратительной инструкции об убийстве Максима Горького, старого больного писателя» [5]. И в дальнейшем Троцкий неоднократно выступал с опровержениями [6]. Но, что бы он ни заявлял в зарубежной печати, московский процесс шел своим чередом.

Если верить бывшему секретарю Ягоды, инициатива Троцкого была поддержана лидерами «правых». П. П. Буланов показал: «Мне Ягода говорил прямо, что решение об <…> умерщвлении Горького было принято Рыковым, Бухариным» (Судебный отчет. С. 484). В качестве непосредственного организатора убийства выступил Ягода, в то время нарком внутренних дел. Присутствовавшие 8 марта 1938 года на утреннем заседании суда услышали следующее:

«Левин. <…> Через несколько дней после похорон В. Р. Менжинского и М. А. Пешкова меня снова вызвал к себе Ягода и сказал: «Ну вот, теперь вы совершили эти преступления, вы всецело в моих руках…» <…> Затем он стал говорить мне о том, что в партии крепнет, растет большое недовольство партийным руководством, смена власти неизбежна, предрешена и неминуема, что во главе движения стоят Рыков, Бухарин и Енукидзе. И так как это неизбежно, так как это все равно произойдет, то чем скорее это произойдет, тем лучше. А для того, чтобы это скорее произошло, для того, чтобы облегчить этот процесс, нам нужно устранить с политической арены некоторых членов Политбюро, а также Алексея Максимовича Горького <…>

Вышинский. Значит, умерщвление А. М. Горького вы организовали?

Левин. Да.

Вышинский. Кого вы привлекли к этому преступному делу?

Левин. Профессора Плетнева.

Вышинский. Кто были соучастниками в этом деле?

Левин. Петр Петрович Крючков.

Вышинский. По чьему поручению вы действовали?

Левин. Ягоды <…>

Вышинский. Подсудимый Ягода, в этой части вы подтверждаете показания обвиняемого Левина?

Ягода. Да, подтверждаю.

Вышинский. Вы такое поручение давали?

Ягода. Давал <…>

Вышинский. Подсудимый Крючков, вы подтверждаете то, что сказал Левин?

Крючков. Я подтверждаю, что Ягода мне давал поручение убить А. М. Горького» (Там же. С. 456–457).

Если верить организаторам судебного процесса, убийство Горького происходило так (показание Л. Г. Левина): «В отношении Алексея Максимовича установка была такая: применять ряд средств, которые были в общем показаны, против которых не могло возникнуть никакого сомнения и подозрения, которые можно применять для усиления сердечной деятельности. К числу таких средств относились: камфара, кофеин, кардиазол, дигален. Эти средства для группы сердечных болезней мы имеем право применять. Но в отношении его эти средства применялись в огромных дозировках» (Там же. С. 464).