Тайна Сорни-най

Эй-хо-хо!
Не богач,
              не силач —
Ты другим знаменит.
Весенней водой твое имя звенит.
Золотой твой ум
На конях полетит золотых.
Вот они —
Я не выдумал их.
Окаймленные перьями ястреба стрелы —
Их тела.
Блещут молнии. Кони летят.
Расступается мгла.
Впереди,
              позади
Пляшут блики и тени.
Пляшет сердце в груди…
Круг Полярный
         захвачен круженьем.
Жизнь летит,
Как по небу звезда…
И дорога ума твоего
Не замрет
               никогда.

…Мама уехала на таежную речку на лошади соседей. Ее конь остался в деревне. И мы с дедушкой его кормили. Это колхозный конь. Но он и наш. Я помню, как он родился. Его принесла наша старая белогривая лошадь. Я любил играть с резвым жеребеночком. Потом отец вместе со всем нашим скотом сдал его в колхоз. Я видел, как мама переживала, проходя мимо скотного двора, она всегда заглядывала туда и смотрела на своего коня. И я скучал по своему коню. Ведь он меня знает. Давно знает, как небо, как солнце, как ветер. Когда подойду, он ласково лизнет меня. Очень доволен, даже счастлив (я вижу по его глазам), что мы взяли его на промысел. Колхоз-то наш. И конь с нами. Хорошо. Только мне никак не сесть на любимого коня.

У меня есть конь.
Крылатый конь.
Но красуется конь мой не крыльями.
А быстрыми, как молния, ногами.
Из-под копыт звезды сыплются.
И в глазах — звезды.
А на лбу одна большая рыжая звезда.
Когда летит звезда, облака качаются.
Хвост моего коня — длинное белое облако.
Грива — радуга.
Спина белая — горностаевая.
Скачет мой конь, будто соболь.
Нет, конь не скачет —
Летит, как стрела
С орлиным пером…
Орлом летит конь мой.
И я хочу летать орлом
Только мне никак не сесть
На любимого коня,
Крылатого коня.

ХОТИТЕ ЖИТЬ — БУДЬТЕ МУДРЫМИ ОХОТНИКАМИ

Жила-была Калтысь-эква — мать Земли, сестра Верхнего духа, Торума, бога неба. У Калтысь-эквы было семь сыновей. Большая это семья. Кормить ее надо. Одними орехами да ягодами мужчин разве прокормишь! Однажды решила она спросить у Торума, Верхнего духа: «Чем кормиться сыновьям на этой земле?» Послала гонцов в звездное небо. Хозяин неба Торум ответил: «Хорошо. В болото, что возле вашей деревни, я спущу оленя с олененком…»

Сказано — сделано. Появились на болоте ветвисторогий олень с розовым олененком. Ожило все кругом. Травы захрустели, будто запели. Птицы засвистели, передавая друг другу живую весть. И стоял олень среди мхов, как живое изваяние. А рядом пасся розовый олененок.

Но однажды все снова замерло. Пришли сыновья Калтысь-эквы с луками и стрелами и убили оленя с олененком. Вкусным, видно, было мясо оленя. Снова богиня Земли шлет гонцов в звездное небо, в звездный мир. Снова просит Торума спустить на болото оленей.

Разгневанный Торум отвечает: «Что вы за олухи?! Не успел вырасти олененок — вы его съели. Попасли бы вы его — вырос бы и новых оленят принес бы. Целое стадо было бы около вашей деревни! Коль неразумны, идите в лес. Следы диких оленей мудренее, тайга дремучая, снег толстый. Если хотите жить, охотьтесь! Вам отдаю тайгу с черным и красным зверем. Если вы настоящие мужчины, стыдно роптать на судьбу, выпрашивать себе пищу. Берите лук и стрелы — и айда в тайгу, да охотьтесь с умом, детенышей не уничтожайте». С тех пор сыновья тайги стали мудрыми охотниками.

О великий лес!
Пошли мне удачу!
Мелкого зайца дашь —
Не заплачу…
В придачу
Попрошу зверя
                        покрупнее,
Попрошу зверя
                        пожирнее.
Будет сытнее,
Если лося дашь.
О великий лес!
Пошли мне удачу!

Я смотрю на нары, устланные травяными плетеными циновками и оленьими шкурами. Под самым потолком висят шкурки белок, горностая и одного соболя. Мама на днях привезла. Шкурки сушатся, потом их сдадут приемщику. Из шкур сшита вся моя одежда. Малица — моя рубашка — из меха молодого оленя шерстью внутрь, с капюшоном и рукавичками. Когда слишком большой мороз, сверху малицы надевают гусь. Гусь сшит так же, как и малица, только мехом наружу.

«Медвежонок, и только!» — воскликнул русский дядя, который приезжал на днях на вороном коне.