Тайна старого чердака

— Идея хорошая, — неожиданно сказала Клава. — Я иду с вами.

Глава 12. Рыцари Гроба Господня

Вы не поверите — как и в прошлый раз, кот ждал нас у лестницы, ведущей на чердак. Вот тут и не верь в сверхъестественное. Даже Клава, продолжавшая ворчать ("развели здесь басни про котов Бегемотов"), сразу притихла. А после того, как Мюрат на вопрос "Сomment ca va?"[13] отчетливо промурлыкал "Bon"[14], надолго замолчала, испытав, по-видимому, глубокое нервное потрясение.

Осмотр чердака, против ожидания, занял порядочное время. При свете дня он выглядел еще более заброшенным, чем ночью. Видно было, что в последние годы здесь не ступала нога человека. Кот внимательно наблюдал за тем, как мы бродили из угла в угол, натыкаясь на пыльные доски, обломки стульев и прочую дребедень, но сам инициативы не проявлял. Нам с Ватсоном после разговора с Клавой в Архангельском тоже не хотелось выглядеть еще глупее, чем мы уже выглядели. Поэтому на кота мы внимания особо не обращали — сидит животное, мурлычет, ну и пусть себе сидит.

Самым внимательным образом мы, разумеется, обследовали балку, на которой в прошлый раз был обнаружен саквояж. Ничего. Ровным счетом ничего, кроме пары пустых ржавых банок с надписью "керосин" и какого-то промасленного тряпья. Ватсон простукивал стены в поисках полых помещений, в которых могли быть тайники. Клава, потерявшая изрядную часть своей вчерашней самоуверенности, бродила по чердаку, как Золушка в поисках хрустальной туфельки.

— Заниматься настоящей сыщицкой работой — это тебе не нотации в парке читать, — шепнул мне Ватсон, кивнув в сторону Клавы, обследовавшей дальний угол чердака.

Мне, однако, вовсе не хотелось злорадствовать на ее счет. В конце концов, теперь все мы — члены одной команды, и успех, и поражение — все у нас должно быть общим. Подумав так, я сразу же почувствовал облегчение и созвал ребят на военный совет, который Клава почему-то называла мозговым штурмом.

— А что мы, собственно, ищем? — так поставил я вопрос перед Ватсоном и Клавой.

— Действительно, — не удержалась, чтобы не съехидничать Клава. — Час уже ищем, а что — не знаем.

— Не совсем так, — возразил я. — Кузен ясно сказал, что это что-то можем найти только мы.

— Ты все еще ему веришь? — воскликнула Клава. — Ведь он, скорее всего, не поделился с нами всей информацией, которой располагает. Да к тому же и скрыл что-то, что звякнуло в саквояже.

— И тем не менее мы ему, по-видимому, пока нужны. Но что же он ищет?

— Может, еще газеты? — робко спросил Кирилл.

— Это вряд ли. Похоже, ему и найденных газет хватило для подтверждения своих гипотез, — подумав, сказал я. — Он надеется найти что-то другое, но каким-то образом связанное с содержимым саквояжа.

И в этот момент Клава, глянув на кота, певуче протянула:

— А что это у нас Мюратик мышей не ловит? В прошлый раз, говорите, впереди всех бежал, а сейчас сидит сиднем на одном месте и в ус не дует. А ну-ка давай, ищи тайник, — с этими словами Клава подхватила кота и вынесла его на середину чердака.

— Ищи, Мюрат, ищи! — заорали мы хором.

Кот постоял на месте, потом недовольно выгнул спину и снова уселся, не обращая на нас никакого внимания.

— С ним по-французски надо, — спохватился Ватсон, — он по-русски не сечет.

— Можно по-французски, — согласилась Клава. — Cherche, Murat, cherche![15]

И — верьте или нет — Мюрат поднялся на все четыре лапы, описал круг в центре чердака — и вернулся на то же место, где сидел до сих пор.

— Вот упрямое животное, — с досадой воскликнул Ватсон. — Не хочет искать!

— А, может, он дает нам понять, что на чердаке больше ничего нет? предположил я.

— Ну, нет, — не согласилась Клава. — К нему подход нужен.

И запела, замурлыкала, одновременно почесывая у кота за ухом:

— Нас за все утро никто за ушком не почесал, никто слова человечекого…

— По-французски, — встрял по своему обыкновению Ватсон.

— …не сказал, — закончила Клава.

И о, чудо! Кот замурлыкал в ответ!

— Вы слышите, он отвечает, — возликовала Клава.

Мы прислушались и вдруг в мерном, как тарахтение мотора, мурлыкании отчетливо различили то, что заставило нас окаменеть от изумления.

— Ici, ici, ici[16], - передавал кот, как полярник на льдине.

— Здесь? Где это здесь? — недоуменно вопросил Кирилл.

При этих словах кот перестал мурлыкать, встал с ленивой грацией избалованного вниманием любимца публики и пересел на другое место. Рядом с тем, где он только что находился. Во взгляде его увлажненных печальных глаз читалось брезгливое недоумение непонятливостью подрастаюшего поколения.

— Но здесь же ничего нет, — с недоумением произнесла Клава, глядя на плотно пригнанные доски пола, где только что сидел Мюрат.