Тайна старой усадьбы

Были бусы. Янтарные. Сейчас, верно, в пруду. В пожарном водоеме то есть.

– Так они бы всплыли! – заглянув в кабинет покурить, предположил Ревякин. – Ведь точно всплыли бы. Если за ветку зацепились, так мы бы их увидели, нашли. Ну, мы или девчонки, когда заколку свою искали…

– Полагаешь, бусы преступник забрал? – Следователь тоже вытащил свой «Памир», но, подумав, спрятал сигарету обратно в пачку и пошире распахнул форточку. – Понимаешь, свидетели тут… Не всем нравится.

– А! – Кивнув, Игнат затушил окурок. – Вообще-то я могу и на улице покурить, на скамейке. Еще и приятнее даже. Правда, начальство этого не любит. Дормидонтыч сказал, чтобы перекуры работе не мешали. Вот и дымим в кабинетах – привыкли. Вообще, отвыкать надо… А насчет бус… – Оперативник задумался. – Насчет бус – черт его знает! Вроде бы они преступнику и ни к чему – лишняя улика. Даже и продать – разговоры пойдут. Разве что в Тянске, а еще лучше – в Ленинграде, в комиссионке. Правда, не так-то уж они и стоят.

– Вот и я о том, – задумчиво кивнул Владимир Андреевич.

Кивнул и вдруг улыбнулся:

– Тебя, кстати, с капитаном!

– Спасибо! – Поблагодарив, Ревякин хитро прищурился, склонил голову набок. – А ты у нас нынче, судя по петлицам, майор? Или как там у вас?

– Младший советник юстиции, – пояснил Алтуфьев. – Однобортный пиджак, пальто зимнее… двойной оклад!

– Иди ты! – ахнул Игнат.

Владимир Андреевич тут же расхохотался:

– Про двойной оклад – шутка. А ты и повелся?

– Чего тут ржете, как лошади? На весь коридор слыхать, аж до паспортного!

В кабинет заглянул участковый Дорожкин. Собственно, в собственный свой кабинет и зашел, зазвенел ключами от сейфа.

– Тут папку одну заберу… Где ж она, блин? Еремеев, Жидков… А, вот – Евсюков Дмитрий…

– Дылда, что ли? – уточнил Игнат.

Услышав про Дылду, Алтуфьев сразу насторожился.

– Дылда, Дылда, – махнул рукой участковый. – Только что по-мелкому его закрыл. Пущай посидит и о своем антиобщественном поведении подумает! А то ишь, взял моду, студентов матюгами крыть.

– Каких еще студентов? – Следователь вскинул брови.

– Да приехали тут… экспедиция, – обернулся Игорь. – Вепсов изучают. Фольклор. Из Эстонии, университет там у них, в Таллине, что ли… Нет, не в Таллине… забыл… В протоколе записано.

– Может, в Тарту?

– …Ну да, оттуда, да…

– Это хорошо, что ты Дылду закрыл. – Потянувшись, Алтуфьев ослабил узел узенького черного галстука и азартно потер руки. – Мне его допросить бы надо. Но уж теперь подождет.

– Он как с рыбалки явился, так я сразу и закрыл, – похвастался участковый. – Донесли верные люди!

– Эта Щекалиха, что ли? – Ревякин хмыкнул и потянулся было за сигаретой, да махнул рукой. – У нее ж с Дылдой вроде бы как любовь?

– Была да сплыла, – хохотнул Дорожкин, сдунув с папки пыль. – У нее теперь с Ванькой Кущаком любовь.

– О как!

– Игорь, – Алтуфьев задержал участкового в дверях, – ты мне материал на этого Дылду подкинь – глянуть…

– Ага.

– А пошли на скамейку покурим? – предложил Игнат. – Заодно решим, когда погоны обмыть. Я вот думаю – сразу после этого дела. Вот раскроем и…

К милицейскому крыльцу подъехал серый совхозный газик со снятым тентом.

– Странное дело. – Владимир Андреевич задумчиво побарабанил пальцами по столу. – Хотя, поначалу казалось, что тут и раскрывать-то? Так вы курить? Я с вами…

Прихватив сигарету, следователь вышел было в коридор… и нос к носу столкнулся с Женей Колесниковой в компании высокого мужчины с небольшими усиками.

– Колесников Александр Федорович. Дочка сказала – подойти.

– Да, я вас помню, – улыбнулся Алтуфьев. – Проходите, пожалуйста, да… Вот здесь прочитайте… тут распишитесь… ага… ага…

– Ох, – Колесников покачал головой, – чую, опять Котьке Хренкову отдуваться. Хотя ведь не он, козе ясно… Задержите?

– Там поглядим.

– Если что, Хренков сейчас в командировке, доярок на слет комсомольский повез. К ночи только вернется. Ну, или завтра – точно… Завтра у нас ровно в девять ноль-ноль собрание профсоюзное – всем велено быть без опозданий. А кто опоздает, премии чтобы не ждали!

Александр Федорович Колесников заведовал совхозным машинным двором, по старинке прозываемый просто – гараж. Колесников сочетал в себе редкие и даже в чем-то противоположные качества – душа-человек и требовательный начальник. Как они в нем уживались – бог весть, но завгара в городке все знали и уважали. Вот только с именем-отчеством как-то не очень ему повезло – местные остряки Керенским прозвали. Керенский ведь тоже Александр Федорович…

Уж как не хотелось Алтуфьеву арестовывать Костю Хренкова, а все ж пришлось. Тем более что вышедшее из отпуска начальство – районный прокурор, старший советник юстиции Сергей Афанасьевич Тенякин, мужчина недоверчивый и желчный – требовало раскрыть дело как можно быстрее! Тенякин лично звонил Владимиру и даже начальнику отделения, интересовался подробностями, после чего и выдал вердикт – дело яйца выеденного не стоит!

Прямо с утра, едва только Алтуфьев вошел в кабинет, так сразу же телефонный аппарат и затрезвонил.