Тайна старой усадьбы

Как всегда, разговор зашел о работе. Вспомнив погибшую девушку, все замолчали и выпили за упокой души. Потом начали осуждать возможных подозреваемых, выдвигать версии – одна другой чуднее!

Никакой тайны Владимир Андреевич из дела не делал – не от кого было таить! По сути, тут вся его следственно-оперативная группа и собралась. Типа производственное совещание. Чем, собственно, и занимались. Ну, пили еще… Да вполуха слушали по репродуктору репортаж с того самого торжественного собрания в Ленинграде.

Больше обсуждали:

– Не, Хренков на такое дело не способен! Чтоб снасильничать… Не-е!

– А вот Венька Коськов – да, этот мог подставить.

– Так его ж самого…

– Да ну! Подумаешь, бусина…

– Дылду бы не мешало проверить!

– Так проверяли уже. У него по часам алиби.

– По чьим часам?

Кто произнес это фразу, Алтуфьев не помнил, а вот саму суть вопроса ухватил и даже не забыл утром. И в самом деле, по чьим часам? Похоже, часы-то тогда у одного только и были – у Анатолия Резникова. По ним и ориентировались. А что, если часы эти неправильно шли: отставали или спешили? Тогда выходит…

А не слишком ли рано отпустили Евсюкова-Дылду? Не поторопились ли?

Утром Ревякина тормознули в дежурке.

– Игнат, тут Кононов звонил. Ну, этот, из леспромхоза. Там у них пропал кто-то. Музейщицы какие-то, из Тянска.

– Музейщицы? В леспромхозе? – Невыспавшийся инспектор никак не мог сообразить, что от него хотят. Сейчас бы пивка! Холодненького! – Какие, к черту, музейщицы?

– Ну, на усадьбу какие-то приезжали, в Возгрино, – пояснил дежурный сержант. – Женщины из Тянского краеведческого музея. Тракторист за ними приехал, а их нет.

– Так, может, решили пешком?

– Может… Ты сейчас за начальника? Вот и поручи Дорожкину разобраться.

* * *

«Здравствуй, Максим».

Написав, Женька задумчиво посмотрела в окно. Потом подумала и включила настольную лампу, все же темновато. Посидела, посмотрела в окно на освещенную желтыми фонарями улицу, пригладила волосы… Голову, что ли, помыть? Нет, уж лучше завтра.

Как-то не складывалось письмо, не писалось. Об убийстве не хотелось писать, да и нельзя было. Женя все же не первоклассница, понимала – человек за границей служит. Тогда вот о походе…

«А недавно мы ходили в поход. С Анатолием Ивановичем и эстонцами…»

Подумав, Женька словно «эстонцы» зачеркнула. Потом вырвала из тетрадки чистый листок и переписала письмо набело. Снова задумалась и продолжила:

«Анатолий Иванович на Катю внимания не обращает. И в походе не обращал. На Светку Кротову – тоже. Хоть она и злится. Он вообще хороший. Всех своим «здрасте-пожалста» подкалывал. Усадьба очень красивая, хоть и заброшенная. Да, ехали мы на тракторе. На «пене» – хорошо, весело! Один из наших пионеров фотоаппарат потерял. Посылаю тебе фотки из похода и еще одну, где мы с Катей у старой школы. Там, кстати, в окне виден Анатолий Иванович, вообще задний фон слишком уж резко получился – диафрагму закрыли на шестнадцать, ну и выдержка двести пятьдесят, потому как солнце».

Глава 8

Озерск и окрестности. Июль 1965 г.

Начальник отделения вернулся из Ленинграда к обеду. И все переиграл. Искать сотрудниц музея он отправил Ревякина, участковому же показал кулак и усадил переписывать квартальный отчет по профилактике нарушений социалистической законности.

– В Главке сказали – срочно! – Положив фуражку на стол, Иван Дормидонтович вытер со лба пот и принялся жадно пить прямо из графина. – Ну и жара-а… Игорь, ты там на профилактику больше налегай и на охрану общественного порядка. Всякие там рейды, туда-сюда, тыры-пыры… Бригадмильцев отметь… ну, этих – дружинников. Сроку тебе – до обеда.

– До обеда?! – нервно взвился Дорожкин. – Так, товарищ майор, полдень уже!

– Полдень? – Начальник удивленно посмотрел на часы – трофейные, швейцарские, они еще ни разу не ломались, а ведь с момента окончания войны прошло уже двадцать лет! – Ах да… Вот ведь время летит! Ладно – до вечера! Потом – в распоряжение следователя. Все ясно? Иди…

После ухода участкового Иван Дормидонтович посмотрел на инспектора:

– С бабами этими поскорее разберись. Ребят тебе дам – двух сержантов. Организуй поиски и сам быстро сюда. Бери в дежурке машину. До Валуи за полчаса доберетесь.

– До Валуи-то – за полчаса, – хмыкнул Ревякин. – А в Возгрино? На усадьбу? Музейщицы-то туда приехали, значит, оттуда и плясать! А там пешком только – болотина… Или…

Инспектор вдруг задумался и улыбнулся.

– Ты, Игнат, чего веселишься-то? – недоверчиво поинтересовался начальник.

– Да так… есть одна мыслишка…

* * *

Пообедав в рабочей столовой, Алтуфьев выпил компот и, громко поблагодарив персонал, вышел на улицу. Отделение милиции располагалось совсем рядом, через дорогу, однако следователь не торопился, наслаждаясь погожим летним деньком. Посмотрел на сахарно-белые облака, лениво плывущие в высоком ультрамариновом небе, на растущие вдоль тротуара березки, на куст рябины у дома напротив.