Тайна старой усадьбы

– Свет только не включайте. А мама немного задержится. Что-то срочное у нее. Сказала вам – подождать. Вы проходите, я сейчас… быстро. Закончу только…

– Да не спеши.

Сняв обувь, Ревякин аккуратно поставил штиблеты у входной двери и в одних носках прошел на кухню. Вытащил конфеты, развернул, положил коробку на стол. Вино пока поставил в посудный шкафчик. Присев на табуретке у окна, хотел было закурить и уже вытащил сигареты… да постеснялся. Ребенок тут, сама Валентина не курит, а он что, будет тут дымить? Хорош гусь!

По радио передавали какой-то концерт. Игнат покрутил ручку громкости:

– «Хорошо! Хорошо!» – оптимистично запела Эдита Пьеха в сопровождении ансамбля «Дружба».

«Ну да, – расслабленно улыбнулся Ревякин. – И в самом деле, неплохо. Вот только бы Валентина поскорее пришла».

– А вот и я! – заскочив на кухню, заулыбался Коля.

– Ну, привет, брат! – Игнат крепко пожал мальчику руку. – Как делишки?

– Из похода вот недавно пришли! – похвастался парнишка. И не преминул добавить: – Я там фотографировал – страсть как много всего! И усадьба, и озеро, и ребята… Хотите посмотреть? Фотки в тазу, промываются.

Вслед за Колей Ревякин прошел в ванную… и присвистнул!

– Да у тебя тут целое фотоателье!

– Мама все купила! – с гордостью пояснил мальчишка. – По секрету скажу: она и сама фоткать любит. Ругала меня, что я фотоаппарат потерял… но так, не сильно. Мне в фотокружке другой выдали, ничуть не хуже – «ФЭД»!

– Как это – потерял? – хмыкнул Игнат.

– Да так, потерял… – как-то туманно пояснил мальчишка. – Анатолий Иванович не заметил, а говорит, что должен был бы заметить, он ведь руководитель! Вот взамен мне «ФЭД» и отдал, списанный. Только мама сказала – зря. И вообще, велела фотик назад, в Дом пионеров, отнести. Но я, наверное, не понесу.

– Мама заставит. – Ревякин наставительно поднял вверх большой палец. – Она у тебя такая – коли что решила…

– Да уж, она такая! Упрямая, – доставая из таза фотографию размером восемнадцать на двадцать четыре, вздохнул Коля. И тут же не преминул похвастаться: – А это вот – усадьба! И – озеро…

– Красиво, – похвалил Игнат.

Юный фотолюбитель вытащил из таза еще одну карточку:

– А это вот – картина. Там, в усадьбе. Странная.

– Почем же она странная? – поинтересовался гость. – Индейцы как индейцы. Грубовато, правда… О! У нас детский сад в таком стиле оформлен!

– Ну, как вам объяснить? – Мальчик задумчиво почесал затылок. – Вы Фенимора Купера читали? Или Майн Рида? Ну, вот этот вот воин – гурон, судя по перьям, а этот – типичный делавар. И все они вместе куда-то скачут, улыбаются. А ведь гуроны с делаварами – враги. Непримиримые! Ну, как наши, красные, с беляками! Неправильная картина.

– Ну, пусть так – неправильная.

Согласно кивнув, Игнат взглянул на часы:

– Так мама-то когда собиралась прийти?

– Сказала – задержится до восьми.

– Ну, так скоро уже…

В голову опера вдруг пришла неожиданно приятная мысль, которую он тут же и высказал, ничтоже сумняшеся:

– А давай мы к маминому приходу ужин сообразим!

– У-ужин? – удивленно протянул мальчишка. – Но я никогда еще…

– А мы удивим! Где тут у вас картошка?

– На кухне, в стенном ящике. – Коля покачал головой. – Нет, в походе-то я готовил, но меня Лиина направляла, студентка эстонская. Ой, дядя Игнат, знаете, как она готовить умеет? Пальчики оближешь! И еще она меня из болота спасла…

– Из какого такого болота?

– Ну, так… оступился, упал. – Смутившись, парнишка перевел разговор на другое. – Дядя Игнат, а лук нам нужен?

– Нужен! И хорошо бы тушенку… хотя бы.

– Лук есть! А вот тушенка – не знаю… Но я посмотрю!

* * *

Округлый рейсовый пазик с дополнительными окошечками на скатах крыши, натужно завывая двигателем, преодолел небольшую горку и, подняв тучу пыли, остановился у остановки.

– Валуя! – кивнув на покосившуюся остановочную будку, сложенную из серых бетонных плит, объявил водитель и открыл двери. – Ваша остановочка – прошу.

– Спасибо, товарищ шофер! А трактор нам здесь ждать?

– Лучше к старой ферме пройдите… Вон тропинка-то, ага.

Еще раз поблагодарив водителя, из автобуса вышли две женщины вполне интеллигентного вида. Одна – постарше, лет сорока, вторая – совсем еще молоденькая и чем-то неуловимо похожая на учительницу начальных классов. Может быть, субтильным своим видом, кругленькими очками или напускной молчаливой строгостью, которой вполне соответствовала ее прическа – каштановые волосы были туго стянуты в пучок.

– Ну и пылища. – Попрощавшись, старшая проводила взглядом отошедший автобус. – Представляю себе, каково тут в ненастье! Наверное, грязь непролазная. А, Марина?

– Но вообще-то тут красиво, Кира Антоновна, – одернув юбку, несмело возразила молоденькая. – Не зря ведь сам Коровин…

– А Серов не поехал! Хоть и вместе по Русскому Северу путешествовали. Верно, грязищи испугался или пылищи…

Кира Антоновна вздохнула и скептически осмотрела окрестности: утопавшую в желто-серой пыли грунтовку, несколько серых, с огородами, изб, заросшие густой травою поля и бескрайний голубой лес, тянувшийся, словно какой-нибудь океан, до самого горизонта.