Тайна стоптанных башмачков

Под руку попалась спрятанная в сумке кроваво-алая роза. Он зачем-то сказал, будто нашел ее на дороге. Это не было ложью – просто недоговоренной правдой. Вначале пришлось убить притаившегося в засаде стрелка. Тот прятался на дереве, полагая, что его не видно, как раз неподалеку отсюда. Охотник снял врага одним выстрелом, прежде чем человек успел заметить кого-либо и вообще понять, что происходит. А когда стрелок упал, обнаружилось, что это совсем еще юный парнишка, может, лишь немного старше Жана. Такой же щуплый, с веснушками на впалых щеках и смешным чубом рыжевато-соломенных волос. Его светло-голубые глаза оставались чистыми и безмятежными даже после смерти, и в руке он продолжал сжимать простенький арбалет. А еще при мальчике была роза, засунутая в петлицу его дешевенькой формы.

Пурпурная, словно бархатная, роза казалась большой кровавой раной, и Охотник, нагнувшись, поднял цветок.

Роза была не просто цветком, она являлась символом, обещанием того, что его желания исполнятся, но знать об этом кому-нибудь, а тем более девчонке, вовсе не нужно.

Вот и сейчас, осторожно прикоснувшись к упругим, еще не успевшим увянуть лепесткам, он почувствовал уверенность. Конечно, все получится по его плану. Нужно только верить и идти вперед, не боясь неудачи.

Уходя, он оглянулся на схрон, где ожидали девчонка и Жан. Даже на натренированный взгляд убежище было сделано прекрасно, ничто не вызывало подозрений.

«Теперь главное – пройти ворота», – сказал себе Охотник.

Уже начинало вечереть, в лесу заливались птицы, словно торопя ночь, а ворота замка по-прежнему были открыты.

Вспомнив уроки Жана, Охотник выдохнул, согнул спину и постарался идти так, как показал ему мальчишка. На входе стояли двое стражников. Им, кажется, было довольно скучно, потому что при виде приближающегося человека они оживились.

– Куда? – Стражник с похожим на пивной бочонок брюхом перегородил ему путь пикой.

Справиться с ним и его долговязым неуклюжим товарищем оказалось бы легче легкого, однако нельзя позволить привлекать к себе внимание, слишком многое стояло на кону.

– Я принес дичь… благородный господин. – Охотник склонил голову, чтобы те двое не разглядели выражение его лица.

– Смотри-ка, этот деревенщина называет тебя благородным господином, – хихикнул долговязый.

– А что, – толстый выпятил живот еще больше, – правильно называет. Видит, значит, кто перед ним.

– Ага, – ухмыльнулся долговязый. – Тот, кто вырос на помоях с кухни. Видать, жирненькие во дворце помои.

– Заткнись! – Первый стражник раздраженно фыркнул. – А то пожалуюсь на тебя старшему. Лучше, чем куски в чужом рту считать, займись своими обязанностями. Вот этот, например, – он кивнул в сторону Охотника, – чертовски подозрительный тип.

– И вправду. – Долговязый нахмурился и посмотрел на Охотника. – Охотник. Смотри, сколько дичи настрелял. Не тот ли это знаменитый Охотник, которого мы так долго ищем? Эй, парень, ты Охотник?

Он сделал глубокий вдох и только после этого, не поднимая головы, стараясь говорить как можно проще, ответил:

– Вестимо, охотник. Говорю же, что добычу принес. Настрелял. В лесу теперь не так страшно.

– Что-то он больно мудрено говорит. – Толстяк, не убирая с дороги пику, приблизился на шаг. – Откуда будешь, парень?

– Из деревни, что за лесом. Мы на выселках живем. Все охотники – и папаша мой покойный славным охотником был, и я по его следам. Всю лесную науку разумею.

– И выговор у него какой-то больно чистый, – покачал головой толстяк. – Давай покажем его старшему, пусть он решает.

Кажется, Жан прав и план оказался никуда не годным, однако сдаваться просто так Охотник не собирался.

– Как прикажете, благородный господин, – сказал он, – да мне бы к ужину дичь доставить.

А сам тем временем нащупывал спрятанный за пазухой нож. За свою реакцию он был спокоен и знал, что справится с обоими до того, как те успеют сообразить, что совершили ошибку. Но потом… Казарма располагалась слишком близко, и уже сейчас один из отдыхающих стражников, куривший на крыльце трубку, присматривался к ним. Слышать разговор он не мог, зато, если начнется бой, быстро поднимет по тревоге своих товарищей, и тогда – прощай, план. Да, можно отступить обратно в лес, но это хуже, чем проигрыш.

От невеселых мыслей зубы сами собой заскрипели.

– Опа! – Долговязый хлопнул себя по нагруднику. – Ну ты, приятель, попал! Нелегко тебе будет выбрать: долг чести или ужин, с которого тебе наверняка перепадут сочные кусочки. Что же ты думаешь? Хватай этого типа! Не видишь, это тот самый знаменитый Охотник! Сейчас он всадит в нас свои не знающие промаха стрелы…

Он уже почти вытащил нож, когда долговязый продолжил:

– Из вот этого самого кривого самодельного лука! Ну давай же, ату его! Небось заслужишь великую славу и получишь за свой подвиг золотую монету.

– Заткнись! – Толстый надул щеки и вдруг убрал с дороги пику, освобождая проход. – Давай вали отсюда, – велел он Охотнику.

– Благодарствую, благородный господин! Вот спасибочки! – Он низко поклонился, сам едва веря собственному счастью.