Тайна тайн. Беседы по трактату Лу-Цзы «Секрет Золотого Цветка»

И еще одно: именно эти люди, Адвани и компания, индуистские шовинисты, создали условия для убийства Махатма Ганди. Что это за лицемерие? Теперь они отдают ему дань уважения и называют Отцом нации – они же его убийцы! Они создали в стране условия для убийства этого человека, а теперь они его почитают. Теперь они стоят у власти под его именем.

В Индии много течений. И это прекрасно. Индия не монолит, именно поэтому она так прекрасна. Она похожа на радугу, в ней есть все цвета: у буддистов своя идеология, у джайнов – совершенно другая идеология, у индуистов – множество идеологий. Индуизм – не узкая религия. Это не организованная религия, в ней нет Папы римского или церкви. И в этом ее красота, она предоставляет самым разным людям самые разные пути; она говорит, что все пути ведут к богу. Это самая терпимая религия в мире. Индуистский шовинист не может быть терпимым, он пытается сделать индуизм таким же ограниченным, как он сам. Таковы их цели. И эти цели создают им проблемы.

Ко мне приходят самые разные люди. Здесь можно найти сотни ученых, сотни психологов. Здесь можно найти психотерапевтов, поэтов, художников, артистов, музыкантов, актеров. Здесь можно найти людей талантливых в разных отношениях, здесь можно найти кого угодно, кроме политиков.

Почему политик так боится сюда прийти? Причина в том, что политик – самый не религиозный человек в мире, самый антирелигиозный человек в мире. Политика и религия – это полярные противоположности. Политика – это амбиция, религия – это отсутствие амбиций. Политика – это взращивание эго, религия – это исчезновение эго. Политика – это, по сути своей, борьба, это перерезание глоток, это насилие. Религия – это любовь без конкуренции, без сравнения. Поэтому вы не найдете здесь политиков.

Но поскольку я называю вещи своими именами, они меня боятся, они не могут встретиться со мной лицом к лицу. Мистер Адвани, я приглашаю вас и ваших коллег прийти сюда и повстречаться со мной, повстречаться с моими людьми. Это даст вам понимание того, что здесь происходит.

Здесь происходит величайший эксперимент – расширение человеческого сознания без наркотиков. Политика – это наркотик. Политики – алкоголики. Политика – это разновидность невроза. Вы можете отправиться в парламент, посидеть там один день и понаблюдать, и вы увидите, что такого сумасшествия не встретишь даже в сумасшедшем доме. И эти люди решают, кто создает представление об Индии?

Индия огромна, повторяю я: никто не может представлять всю Индию, ни у кого нет такого авторитета, чтобы представлять всю Индию. Это не крошечный кусочек, не одна традиция, не одна религия, даже не один язык. Эти индуистские шовинисты пытаются навязать стране один язык – хинди. За этой идеей стоят только индуистские шовинисты. Они пытаются навязать стране один язык, хинди, – это нонсенс, этого не следует делать, это нельзя делать. Хинди – мой родной язык, и я люблю его. Это красивый язык. Но это другое дело. В этой стране много красивых языков. Не следует навязывать стране ни один из них – это насильственно, недемократично. Но именно это они пытаются сделать – прямо и косвенно. И позвольте мне предупредить страну: если эти люди сделают хинди единственным языком страны, это будет причиной раскола Индии. Тогда рано или поздно южная Индия отделится от северной, потому что Север становится слишком шовинистичным.

Если эта страна однажды развалится, виновными будут люди, которые сейчас стоят у власти. В Индии не может быть одного языка. Если нужен один язык, этот язык должен быть нейтральным. Тогда это может быть английский или эсперанто, но не хинди, не гуджарати, не марати, не бенгали, не тамил. Это должен быть нейтральный язык. Английский язык нейтральный, в Индии это не чей-то родной язык. Английский – международный язык, поэтому он прекрасно подходит. Я поддерживаю формулу двуязычия: английский как национальный язык, потому что он также интернациональный, и второй язык – родной. Каждого ребенка должны обучать двум языкам. Забудьте о хинди, забудьте о создании единого монолита в этой стране огромного многообразия.

То же самое они пытаются сделать с религией и тем же способом. Они хотят помешать мне делать то, что я делаю, потому что у меня не политический подход. Я ни в чем не заинтересован – ни в каком-то языке, ни в какой-то части страны, ни в какой-то религии, ни в какой-то традиции. Мой подход таков, что нам принадлежит все прошлое – не только прошлое Индии, но все прошлое человечества. Именно поэтому я говорю о китайских мастерах, японских мастерах, греческих мастерах, еврейских мастерах. Я собираюсь говорить обо всех мастерах мира, чтобы, слушая все эти разные мелодии, вы стали универсальными.

Они боятся всего этого. Они бы хотели, чтобы я комментировал только Бхагават Гиту. Бхагават Гита прекрасна, и я о ней говорю, но я не собираюсь говорить только о ней. Я не принадлежу ни одной традиции, никакому прошлому. Я претендую на все прошлое и на все будущее.