Тайна Темного Оплота

— Ты же знаешь: я с самого начала был против твоего решения по поводу Элайны, — говорил Кеннингтон. — Я считаю, что потеря такого агента — расточительство, которое мы не вправе себе позволить.

— Я еще тогда тебе сказал, что понимаю твою логику. — Брайан говорил уверенно, но даже мне, на таком расстоянии, удавалось уловить нотки напряжения. — Но есть и другие соображения, которыми я тоже не вправе пренебрегать. Каждый агент хорош в течение определенного срока. Но наступает этап, когда у них накапливаются знания, делающие их потенциально опасными. А мы не можем допустить, чтобы потенциальная опасность превратилась в реальную. Меня совершенно не радует необходимость избавиться от Элайны. Я бы с радостью отпустил ее, к примеру, просто жить в Оплоте и заниматься каким-нибудь другим делом. Но это невозможно. Мы не вправе выпускать бывших агентов из-под контроля.

Я основательно прикрылась бумагами, чтобы ничего не слышащие и ни о чем не подозревающие охранники, а также иногда проходящие мимо люди не могли догадаться по моему лицу о том, что происходит у меня в душе. Отлично. Стало быть, бывших агентов не бывает. Есть нынешние и мертвые, третьего не дано. И из первой во вторую категорию переводят всего через несколько лет после вербовки. Или такие особенные условия — лично для меня?

— А с Уилфортом у нее действительно было больше шансов, чем у других, — продолжал между тем Брайан. — Поэтому глупо было не воспользоваться такой возможностью решить две проблемы одновременно.

— Элайна — необычный агент, — стоял на своем Кеннингтон. — Она обладает очень редким талантом, чрезвычайно полезным для нас. К тому же она по-настоящему преданна делу Оплота. Не вижу я объективных причин ее списывать. Раньше не видел и сейчас не вижу. Что же касается погони за двумя зайцами, ты сам знаешь, что из этого выходит, согласно поговорке. Так и получилось.

— Могло повезти, а могло и не сложиться, — философски отозвался Брайан. — Очень жаль, что с Уилфортом все вышло именно так, но это не последний шанс. Будем искать другие пути. К тому же есть вероятность, что с ним разделается кто-нибудь из своих же. Далеко не всех светлых устраивают его реформы.

— Реформы еще толком не начались, — протянул Кеннингтон.

— В том-то и дело. Когда они пойдут полным ходом, в Настрии появятся недовольные. Людей, предубежденных против темных, там достаточно.

— Ладно, вернемся к Элайне, — перебил Кеннингтон. — Я считаю, что она не исчерпала до конца свой потенциал. Есть еще много информации, которая нам жизненно необходима. Никто не справится с этим лучше, чем она. Черт возьми, Брайан, мы так основательно ее обучали! И потом, ты столько времени потратил на то, чтобы выманить ее из Настрии в Оплот и заполучить в агенты! Месяцы сбора информации, затем такая кропотливая работа — и все это ради каких-то несчастных трех лет?

Я застыла, спрятавшись за своими бумагами, и почти перестала дышать. Главное — не думать о том, что я только что узнала. Не вспоминать, не ужасаться, не сопоставлять факты. Просто слушать. Сейчас все силы надо сосредоточить на слухе. Эмоции — потом.

— Дар Элайны — действительно редкий, но не уникальный. Можно найти другого агента с такими способностями. Согласен: нелегко, но можно. Что касается ее преданности — в том-то и вопрос, до какого момента она будет простираться. Тут, как ни парадоксально, все снова упирается в дар Элайны. Если обычный агент, похищающий документы, зачастую не имеет возможности в них заглянуть, тем более — внимательно ознакомиться, то с Элайной случай совершенно другой. Она помнит все. Даже если переписывала не задумываясь. Даже если никогда не сопоставляла. Рано или поздно она может перечитать все документы от начала и до конца. Они все хранятся в ее памяти. А это чревато. Она может постепенно понять, что мы действуем не совсем так, как можно ожидать, исходя из нашей риторики.

— Для этого надо читать все очень внимательно и провести чрезвычайно подробный анализ. Эти вещи не очевидны. А Элайна не кажется мне тем человеком, который станет копаться в подобном. Если, конечно, она не усомнилась в нас из-за твоей неудачной попытки ее списать.