Тайна трагедии 22 июня 1941 года

И только затем, когда будут созданы благоприятные условия — переход наших войск в решительное контрнаступление. Абсолютно ясная и правильная логика Генерального штаба. Ничего удивительного в этом нет, тем Генштабом руководил выдающийся профессионал маршал Б. М. Шапошников. Да, именно так, наши предки веками отрабатывали подобную технологию обороны: сначала сдержать и отразить, и только затем контрудар, контрнаступление.

Как указывает П. Судоплатов, такая идея технологии обороны, а точнее оперативный план от 18 сентября 1940 года сохранялся до вступления Жукова на пост главы Генерального штаба и в первые дни его руководства. Но читателя, в первую очередь, интересует, когда же Г. К. Жуков признался или сообщил партийному, государственному и военному руководству, что он по собственной инициативе отменил или ликвидировал «Соображения об основах стратегического развертывания Вооруженных сил СССР на Западе и на Востоке на 1940 и 1941 г. г»., утвержденные главой государства И. В. Сталиным 18 сентября 1940 года?!

А признания Жукова по этому поводу, оказывается, длительное время вообще не было. И только в 1969 году, почти через 30 лет после начала войны, т. е. после выхода в свет первого издания его мемуаров, когда Г. К. Жуков очень хорошо освоился с ролью «Георгия Победоносца», когда он вконец изолгавшись, перестал бояться и бога, и черта, когда был предан анафеме и оклеветан хрущевской властью Великий Сталин (не без помощи самого Жукова), а партийная цензура не пропускала правдивых мемуаров маршалов и генералов о ВОВ, вот тут-то Георгий Константинович успел на весь мир признаться, что он, маршал Жуков, занимая перед войной высокий пост начальника Генерального штаба, готовился к отражению фашистской агрессии по совершенно иному, одному только ему известному плану.

Вот почему бывшие руководители Генерального штаба пошли на рассекречивание содержания официального плана отражения агрессии, в 1974 году— маршал Василевский, а в 1975 году — генерал Штеменко. Просто решили напомнить Жукову коллеги, что если он готовился к отражению фашистской агрессии по своему особому оперативному плану, тогда пусть возьмет на себя всю полноту ответственности за исторически беспрецедентное поражение Красной Армии в начальный период войны, за гибель миллионов солдат и командиров РККА в первые дни и месяцы этой страшной войны. К сожалению, Жуков всего этого уже не знал и не видел, — 18 июня 1974 года маршал скончался.

Но то открытое признание, что он готовился к отражению фашистской агрессии по совершенно иному плану было зафиксировано черным по белому на бумаге и выглядело следующим образом:

«Прежде всего, я думаю справедливо будет сказать, что многие из тогдашних руководящих работников Наркомата Обороны и Генштаба слишком канонизировали опыт Первой Мировой войны. Большинство командного состава оперативно — стратегического звена, и руководство Генерального штаба теоретически понимало изменения, происшедшие в способах ведения Второй Мировой войны. Однако на деле они готовились вести войну по старой схеме, ошибочно считая, что большая война начнется, как и прежде, с приграничных сражений, а затем уже только вступят в дело приграничные силы противника. Но война, вопреки ожиданиям, началась сразу с наступательных действий всех сухопутных сил гитлеровской Германии». /72/.

Здесь возникает два незамысловатых вопроса. Во-первых, где же оперативный план, согласно которому Г. Жуков собирался отразить агрессию гитлеровской Германии? Второй вопрос, почему ни одна из «схем» (так сам Жуков называет оперативный план ведения войны) — ни новая, т. е. жуковская, ни старая, маршала Шапошникова не были использованы начальником Генерального штаба Г. К. Жуковым и не были Приказом переданы в приграничные округа еще 18 июня 1941 года, в результате чего войска приграничных округов ЗапОВО, КОВО, ПрибОВО оказались совершенно не готовы к отражению агрессии, а войска Западного фронта (генерал армии Д. Г. Павлов) к шестому дню войны были почти полностью разгромлены.

Неужели маршал Жуков не понимал(!), что своим признанием он юридически и фактически ставит себя в положение человека, который совершил страшное преступление в условиях военного времени.

Очень не просто, когда речь заходит о «Соображениях об основах стратегического развертывания Вооруженных сил СССР…». от 18 сентября 1940 года, читать и каким-то образом воспринимать примитивную ложь Жукова.

Мне думается, что в стратегических аспектах ведения военных действий, Георгий Константинович чувствовал очень неуверенно. Именно поэтому, он искренне удивлялся оперативному превосходству гитлеровских генералов при проведении военных операций и объяснял это тем, что «…практически не были полностью учтены особенности ведения современной войны в ее начальном периоде». Об этом говорит военный историк Н. Ф. Червов в своей книге «Провокации против России». /70/.