Тайна трех четвертей

– Но его с самого начала никто ни в чем не подозревал, потому что полиция посчитала смерть Барнабаса Панди несчастным случаем, – сказал я.

– Да, но не все могли согласиться с выводами полиции, – возразил Пуаро. – Возможно, убийца обнаружил, что правда известна по меньшей мере одному человеку и его в любой момент разоблачат. И тогда он обвинил в преступлении, которое совершил, других, чтобы вызвать у полиции подозрения! Более того, он проявляет изобретательность и бросает тень на четырех невинных людей одновременно. А это еще эффективнее, чем обвинить одного невиновного человека.

– Почему? – одновременно спросили мы с Мак-Кродденом.

– Если вы обвиняете одного человека, вопрос с его участием в преступлении решится слишком быстро. Он предъявит алиби, или у следствия не найдется доказательств его вины, и все закончится. Если же обвинить сразу четверых, да еще подписать письма именем Эркюля Пуаро… что произойдет тогда? Хаос! Всеобщее недоумение! Отрицания сразу с нескольких сторон! Иными словами, ситуация, в которой мы оказались, – это, несомненно, превосходная дымовая завеса, вы согласны со мной? Мы ничего не знаем. И мы ничего не видим!

– Вы правы, – согласился Роланд Мак-Кродден. – То, как повел себя автор этих писем… в общем, он очень находчив. Поставив вопрос о том, кто из четверых виновен, он, несомненно, рассчитывает, что Пуаро начнет расследование. И, таким образом, Пуаро ставится масса препятствий: он будет искать убийцу среди тех, кто получил письма, тогда как на самом деле подозреваемых может быть куда больше и убийца кто-то другой. – Мак-Кродден наклонился вперед, и в его голосе появилась настойчивость. – Пуаро, вы думаете, как и я, что автор писем и есть убийца Барнабаса Панди?

– Я стараюсь не делать преждевременных выводов. Как говорит Кетчпул, пока мы не знаем, был ли убит мсье Панди. Чего я боюсь, mes amis[28], так это того, что мы никогда не узнаем ответа на этот вопрос. Я в полном недоумении и не знаю, каким должен быть следующий шаг… – Он не закончил предложения, пробормотал что-то невнятное по-французски, придвинул к себе тарелку и взял вилку. Держа ее над тортом «Церковное окно», он посмотрел на Мак-Кроддена и со значением сказал: – Я намерен заняться вашим сыном Джоном.

– Что? – Мак-Кродден нахмурился. – Но разве я вам не говорил…

– Вы меня неправильно поняли. Я не хотел сказать, что он виновен. Я лишь собирался обратить внимание на то, что его положение в этой структуре меня завораживает.

– Какое положение? Какая структура?

Пуаро положил вилку и взял нож.

– Посмотрите на четыре четверти этого торта, – сказал он. – В верхней части желтая и розовая половины находятся рядом, в нижней – также. Для наглядности рассуждений четыре квадрата представят нам четверку получателей писем. Сначала я полагал, что в деле участвуют две пары. – Пуаро разрезал кусок торта на две половины, иллюстрируя сказанное. – Аннабель Тредуэй и Хью Доккерилл являлись одной парой, ведь оба имели отношение к Барнабасу Панди. Сильвия Рул и Джон Мак-Кродден – это вторая пара. Оба сказали мне, что никогда не слышали про Барнабаса Панди. Но вот затем…

Пуаро разрезал одну из половинок еще на две части и отодвинул розовый квадратик к половине, сохранившей свою целостность, оставив в нижней части тарелки одинокий желтый кусочек.

– Затем я обнаружил, что сын Сильвии Рул Фредди учится в одной школе с Тимоти Лавингтоном, правнуком Барнабаса Панди. Иными словами, выяснилось, что уже три человека напрямую связаны с Барнабасом Панди и друг с другом: Аннабель Тредуэй отказалась выйти замуж за Хьюго Доккерилла. Хью Доккерилл – владелец пансиона в школе, которую посещает сын Сильвии Рул, одноклассник племянника Аннабель Тредуэй. И лишь Джон Мак-Кродден, насколько нам известно сейчас, не имеет ничего общего с остальными подозреваемыми или с Барнабасом Панди.

– Но он может иметь отношение к Барнабасу Панди, – заметил я. – Просто нам об этом еще не известно.

– Однако все остальные связи лежат на поверхности, – сказал Пуаро. – Они очевидны, их невозможно не увидеть.

– Вы правы, – согласился я. – Джон Мак-Кродден выглядит посторонним элементом.

Роланд Мак-Кродден ошеломленно молчал.

Пуаро столкнул одинокий желтый квадратик на скатерть.

– Быть может, автор писем хотел, чтобы я об этом подумал, – сказал он. – Интересно, входит ли в его – или ее – планы, чтобы я поразмыслил относительно вины мсье Джона Мак-Кроддена?

Глава 13 Крючки

Вечером мы с Пуаро устроились у потрескивавшего в камине огня в избыточно и вычурно обставленной гостиной моей домовладелицы, Бланш Ансворт. Мы уже сиживали таким образом множество раз и больше не обращали внимания на зловещие оттенки розового и пурпурного, а также совершенно лишнюю бахрому и отделку абажуров, кресел и занавесей.

Каждый из нас держал в руке бокал, и мы уже довольно долго молчали. Пуаро смотрел в мерцающее пламя почти час, изредка кивая или качая головой. Я как раз заполнил последние клеточки в своем кроссворде, когда он негромко произнес:

– Сильвия Рул сожгла письмо, которое получила.

Я ждал.