Тайна «Утеса»

Позавтракав, я покорно сварил за четыре минуты яйцо, приготовил чай и гренки и пошел с подносом наверх, а по пятам за мной следовал Виски. Красноречиво помахивая хвостом, он выражал свое неудовольствие. По утрам он привык навещать Памелу, чтобы выпросить у нее верхушку яйца, и считал, что относить поднос должна Лиззи, к тому же его возмущало, что поднос был доставлен не в комнату Памелы, а в мою.

Памела плескалась в ванне, я поставил поднос на столик возле кровати и пошел к себе в кабинет, чтобы застелить диван. Когда Памела вернулась в комнату, она испуганно вскрикнула:

- Лиззи подымалась сюда!

- Все в порядке. «Я это совершил один»13, - сообщил я ей через дверь.

- Зайди, пожалуйста, поговорить.

Памела снова легла, возле нее, мурлыча, пристроился Виски, на коленях у нее стоял поднос.

- Хочешь закурить? Яйцо превосходно сварено Спасибо тебе. Я прекрасно спала. А ты?

- Часть ночи. - Я уселся на подоконник, зажег трубку, затянулся и задумался. Нет, скрывать я не имею права. И я сказал: - Считаю своим долгом сообщить тебе, что сегодня меня «беспокоили»

- Родди!

- Да. Я слышал стоны и видел свет.

Памела слегка побледнела, но глаза у нее загорелись

- Свет? Где?

- В детской.

Она медленно проговорила:

- Ты помнишь, что Стелла рассказывала про свой сон?

- Помню. Я спустился вниз. Там ничего не было.

- А как ты себя чувствовал?

- Немного взволновался.

Она пристально посмотрела на меня.

- Ты что-то скрываешь.

- Мне было ужасно холодно, до дурноты - признался я.

- Холодно? И все?

- Больше ничего.

- Ну я страшно рада, что ты тоже слышал.

- Могу тебя понять.

- Только теперь мне делается жутко.

- А ты не пугайся. Мы к этому привыкнем, ко всему привыкают. Сегодня роскошное утро. Давай плюнем на все это. До середины дня будет отлив, а Макс и Джудит раньше двух не уедут. Что, если устроить ранний ленч на пляже?

* * *

Разглядывая остатки вчерашнего пира, в изобилии разложенные перед нами на песке - салаты, бисквиты, сливки, пирожные и сандвичи, - Макс с громким вздохом посетовал, что ему не девять лет. Он уже прогулялся и принес нам добрую весть: пожалуй, он приедет сюда осенью, будет писать окрестности.

- Великолепно! - сказала Памела. - Надеюсь, - добавила она, - к тому времени мы сможем предложить вам комнату, в которой вас ничто не будет беспокоить.

Но Макс сказал, что ему лучше остановиться в «Золотой лани».

- Когда я работаю, я плохой гость, - добавил он.

- А я не успокоюсь, - тихо сказала Джудит, - пока не переночую в мастерской.

Наступило молчание. Здесь, в бухте, под прикрытием скал было очень жарко. Море блестело, в воздухе дрожало марево. Макс в белой фланели, ярко-зеленый халат Джудит, небесно-голубой купальник Памелы, тарелки и стаканы, расставленные на цветочной скатерти, - все это составляло удивительно живописную картину. Мне хотелось рассказать, что произошло со мной перед рассветом, но сейчас, здесь, ночные события казались невероятными. Довольно осторожно я сообщил им обо всем, что слышал и видел, но ничего не сказал о том, как себя чувствовал. Джудит и Макс встревожились и расстроились. Я даже пожалел, что заговорил об этом. Наступило напряженное, тягостное молчание, потом Макс озабоченно сказал:

- Хотел бы я знать, что можно сделать?

- Запереть мастерскую и выкинуть это все из головы, - ответил я

Памела возразила:

- Я не могу.

- Ты ведь уже начинаешь привыкать. Ты же научилась спать под потусторонние вздохи, - напомнил я ей.

- Но этот плач может повториться в любую ночь, Родди, а он такой безутешный!

- Хорошо, - сказал я. - Что ты предлагаешь?

- Я бы хотела дознаться, в чем дело, кто плачет и почему. Почему чья-то душа горюет и не может успокоиться?

Откровенно говоря, меня не интересовал этот разговор, мысленно я уже весь ушел в свою пьесу, а частица моей души негодовала, что с нами нет Стеллы. Я ответил, не задумываясь:

- Жаждет отмщения - вот классическая причина.

Макс с сомнением посмотрел на меня.

- То, как действует атмосфера в мастерской, не дает оснований думать о мести.

Памела наморщила лоб, она старательно счищала песок с завитой розовой раковины:

- Если бы можно было узнать, чем эту душу успокоить…

Макс спросил:

- А вы догадываетесь, кто бы это мог быть? Мы с Памелой переглянулись, но не ответили.

Наверно, мы подумали об одном и том же, и нам обоим не захотелось называть имена.

До этого момента Джудит молчала, теперь она задумчиво произнесла:

- Обязательно ли считать, что вас беспокоит неприкаянный призрак? Может быть, все дело в прошлом этого дома? Ведь есть какая-то теория, что сильные чувства могут пропитать собой материю, внедриться в полы и стены, а затем воздействовать на чувствительного, восприимчивого человека. Нельзя ли этим объяснить то, что произошло со мной, да и с Родериком тоже?

- Но нам-то что прикажете делать с этими прошлыми бедами? - спросил я.

Джудит улыбнулась:

- Просто жить в доме, как вы живете.

Я согласился:

- Ладно, попробуем!

А Макс одновременно со мной сказал:

- Ты права!

Но Памела, видно, сомневалась.

- Боюсь, что все не так просто, - вздохнула она. Потом засмеялась и продекламировала - она обожала переиначивать цитаты: