Тайна «Утеса»

Я видел, что эта мысль ему не понравилась, он долго медлил прежде чем ответить, потом сказал:

— Я могу допустить, что матери Стеллы свыше разрешено охранять дочь, но мы не должны увлекаться подобными предположениями, они за пределами нашего понимания У вас богатое воображение, мисс Фицджералд, смотрите, как бы оно не завело вас куда не следует тут дело тонкое.

Я спросил, нельзя ли отслужить мессу по Кармел.

— Я поминаю ее бедную душу каждый год в день святой Кармел, но рад буду отслужить по ней и специальную мессу, — ответил священник. Потом он улыбнулся: — Мне приятно, что вы об этом просите. Значит, вы не совсем еретик, мистер Фицджералд, а сестра ваша и подавно.

— Если вы утвердитесь в таком мнении, мы с братом почувствуем себя обманщиками, — возразила Памела. — Но главным для меня во всем этом представляется, что Кармел была верующая.

Священник взглянул на нее с еще большим интересом, но не стал продолжать разговор о вере, хотя я был убежден, что когда-нибудь он к этому вернется, а сейчас просто хочет выиграть время.

— Скажите, эти явления сильно выводят вас из равновесия? — спросил он.

Как могли короче, мы рассказали ему обо всем, что случилось со Стеллой в ночь на субботу — как на нее вдруг напал безумный страх, как ей показалось, что перед ней призрак, как она в ужасе бросилась бежать. Священник пришел в смятение. Повернувшись к Памеле, он сказал:

— Дочь моя, немедленно покиньте этот дом!

Я обещал ему, что мы так и поступим, если все наши старания ни к чему не приведут, но подчеркнул, — мы заранее настроились не впадать в панику, решили, что никто не будет ночевать в «Утесе» один, и объяснил, что роковой обрыв огражден забором.

— Забором! — воскликнул он сердито. — Да неужели вы думаете, что забор или чье-то присутствие или любые другие предосторожности, вами принятые, могут защитить вас от тех сил, с которыми вы столкнулись? Вы плохо представляете, кто противостоит вам, сын мой! Эта опасность пострашнее смерти!

— Нам грозит шок или потеря рассудка? — спросил я.

— Вам грозит оказаться во власти темных сил погубить душу, — предупредил священник.

Памела спокойно ответила:

— Мы все понимаем, отец Энсон Я об этом уже и сама думала. Однажды я решила переночевать в детской и почувствовала — зло вот-вот вселится в меня, завладеет моим разумом.

— Это случается гораздо чаще, чем мы думаем вернее, мы гоним от себя подобные мысли, — серьезно сказал священник. — Дома умалишенных полны такими несчастными, хотя наука объясняет их состояние другими причинами.

— Вам приходилось сталкиваться с такими случаями? — спросил я.

— Слава Богу, нет. Но одна моя прихожанка чудом избежала этой грустной участи. Она решилась на очень легкомысленный и даже греховный шаг — стала устраивать у себя дома спиритические сеансы. Она преступила границы, которые церковь запрещает своим чадам нарушать. Однажды в сеансе участвовали двое людей, не принадлежавших к числу ее знакомых. Они попросили разрешения присоединиться к ее опытам чтобы установить связь с недавно умершим родственником. И действительно, что-то во время сеанса узнали, но никто, кроме них, не понял что. Они заявили что довольны результатом, распрощались и ушли. На другой день моя прихожанка была дома одна. А жила она высоко — на верхнем этаже. Так вот, она целый час провела у окна, борясь с желанием выброситься из него, а потом узнала, что родственник этих двух незнакомцев, с которым они беседовали, покончил с собой именно так.

Боюсь, мы выдали себя тем, что выслушав этот рассказ, промолчали. Мы не могли дать отцу Эпсону обещание, что не обратимся к спиритизму. Он посмотрел на нас строго, поджав губы.

— Я отпускаю вас с напутствием, — внушительно произнес он, — помните об этом предостережении. Предубеждение Стеллы Мередит против экзорсизма нужно преодолеть. В «Утесе» необходимо провести очистительную службу. Я незамедлительно обращусь к епископу за разрешением. Наберитесь терпения. Благослови вас Бог, дорогие мои друзья!

По дороге домой мы почти не разговаривали. На лице Памелы застыло упрямое выражение, а я уже почти раскаивался, что согласился устроить сеанс.

Дома нас ждала телеграмма от Макса: «Завтра последним поездом привезу Ингрема из Дублина смотрите Кто есть кто среди писателей». Мы схватили справочник «Кто есть кто». Ага, вот он: «Гаррет Ингрем. Член Ирландской коллегии адвокатов». Тридцать лет и уже множество достижений в самых разных областях.

— Видимо, он из тех дублинских юристов, — заключил я, — кто, за что ни берется, во всем достигает совершенства — об их настоящей профессии даже забываешь.

Пьесы Ингрема уже шли в театре, выходили сборники его стихов, он успел издать труд о веджвудском фарфоре, собирателем коего являлся, и еще один — вместе с миссис Ингрем, своей матерью, «О пигментации георгинов». Вдобавок ко всему этому он выпустил монографию под названием «Анализ парапсихологических явлений».

— Надеюсь, он не любитель доказывать, что дважды два — четыре, — сказала Памела. — Если мне снова начнут растолковывать: «Успокойтесь, все это — плод вашего воображения», я не выдержу.