Тайна Васко да Гамы

Историк М.М. Жирмунский написал книгу об ибн-Маджиде на основе лоций, найденных Шумовским. Вот как происходили события в версии Жирмунского: португальские суда проходили в 1495 г. мимо Софалы, направляясь к Индии, которая была конечной целью их плавания, когда потерпели кораблекрушение. Жирмунский ссылается при этом на свидетельство Ахмада ибн- Маджида: «Здесь и споткнулись франки (то есть португальцы), видимо, доверившиеся муссону в день св. Мигеля. На них накатилась волна у этих крутых скал Софалы, набежавшая с противоположной стороны. Мачты их судов погрузились в воду и сами суда оказались под водой — о, мой брат! Некоторые видели, как они тонули — ты же знаешь, каков муссон в этой земле»[83].

Другой арабский писатель Кутб-ад-дин ан-Нахразали, писавший в середине XV в., подтверждает эти факты: «Группа португальцев, проникнув в Море тьмы и обогнув горы Аль-Комр, где рождается Нил (то есть после того, как они обогнули мыс Доброй Надежды), поплыла на восток и проходила близко от берега там, где море становится узким (видимо, Мозамбикский пролив)… там их суда не смогли пришвартоваться и были разбиты на куски. Никто из них не спасся. Португальцы в течение некоторого времени упорно продолжали посылать суда, но они всегда терпели кораблекрушение в этом месте». Однако последнее утверждение о том, что все суда терпели кораблекрушение, опровергает ибн-Маджид. Он ограничивается фразой: «Некоторые видели, как они тонули» — и добавляет: «В течение примерно месяца они (франки) продолжали свои плавания по жемчужным отмелям, следуя от Калхата (порт в Омане) до внутренних районов вдоль устья до Джарума (Ормуза)». Речь идет, видимо, о том, что после кораблекрушения в порту Софала португальцы продолжали свои исследования, плавая от Коморских островов вдоль Оманского залива и через Ормузский пролив между Персией и Аравией.

Из этого можно сделать вывод, что после путешествия Бартоломеу Диаша португальцы продолжали свои попытки обогнуть мыс Доброй Надежды и достичь Софалы.

Известно, что Мозамбикский пролив был в те времена очень опасным местом для мореплавания. Упоминание ибн-Маджида о дне святого Мигеля дает возможность определить точную дату кораблекрушения — 29 сентября 1495 г., а именно в сентябре здесь дуют сильные ветры. Корабль, идущий вдоль берега, входит здесь в зону турбулентности, создаваемой сильными течениями, в частности Мозамбикским течением и противоположно направленным контртечением от берегов Мадагаскара. Поэтому нет ничего удивительного в том, что первые португальские суда, вошедшие в Мозамбикский пролив, не зная специфических условий навигации в этих местах, подверглись риску кораблекрушений.

Однако не все португальские суда погибали в Мозамбикском проливе. Свидетельство Кутб-ад-дин ан-Нахравали и некоторые другие источники убеждают нас в том, что и после кораблекрушения 29 сентября 1495 г. имели место другие неизвестные и замалчиваемые португальскими хронистами путешествия, предшествовавшие знаменитому открытию морского пути к Индии. Все указывает на то, что в 1495–1497 гг. было осуществлено несколько экспедиций, сведения о которых португальский королевский двор строго засекретил. Это белое пятно в португальской истории и в истории Великих географических открытий. Нельзя не признать, что проводившаяся португальским королевским двором политика секретности имела под собой серьезные основания и мотивы.

Это было время, когда Португалия и Испания готовились к подписанию Тордесильясского договора, который должен был в некоторой степени определить судьбы мира. После великого открытия Колумба амбиции Испании достигли своего апогея. Соперничество между Испанией и Португалией достигло беспрецедентных масштабов и небывалой остроты. В этих условиях в Лиссабоне понимали, что любая утечка информации о навигаторской активности португальцев играет на руку их противникам — испанцам, а им самим наносит непоправимый вред.

В этом контексте становится понятным, почему Жуан II написал в 1488 г. дружелюбное письмо Колумбу, которому было позволено присутствовать в декабре того же года при докладе Бартоломеу Диаша португальскому королю об открытии им мыса Доброй Надежды. При этом Б. Диаш продемонстрировал карту, на которой этот мыс был помещен на 45° южной широты (в то время как на самом деле он находится на 34°21′ ю.ш.). Вероятно, великий генуэзец даже получил в подарок копию этой карты. Ясно, что такой опытный навигатор, как Б. Диаш, вместе с которым плавал знаменитый лоцман Перу де Аленкер, не мог при определении широты мыса Доброй Надежды допустить ошибку почти в 11°. Все это наводит на мысль, что весь этот сценарий был придуман специально для Колумба, чтобы ввести его в заблуждение и убедить, что плавание вокруг Африки должно быть более долгим и трудным предприятием, чем поиск западного пути в Индию. Такая политика секретности была не только разумной, но и эффективной.