Тайна Воланда

происхождения наденет эту корону и выйдет в ней на свет полуденного

солнца, его ум обострится волшебным образом, и он, познав сущее и

вспомнив прошедшее, приобретет равную богам силу. Но, если корону

наденет простой смертный — горе ему! — он лишится памяти и станет, как

младенец, игрушкой в руках судьбы и людей».

Тест на божественное происхождение?

В последней части «Лезвия…» соседствуют две главы — «Милость богов»

и «Серый кристалл». Вкрапление металлических пылинок придает камням

искрящийся вид. Порфировая структура. Сравните это с «колоннами из

какого-то желтоватого искрящегося камня» на балу Воланда, а также с

колоннами из семнадцатой главы: «Городской зрелищный филиал помещался

в облупленном от времени особняке в глубине двора и знаменит был своими

порфировыми колоннами в вестибюле». Очевидно, это «общешкольная»

аллегория: искры, плененные в камне — небожители, забывшие о своей

истинной сущности.

«Но не колонны поражали в этот день посетителей филиала, а то, что

происходило под ними», — пишет Булгаков. Что же происходило в филиале?

«Несколько посетителей стояли в оцепенении и глядели на плачущую

барышню, сидевшую за столиком, на котором лежала специальная

зрелищная литература, продаваемая барышней. В данный момент барышня

никому ничего не предлагала из этой литературы и на участливые вопросы

только отмахивалась, а в это время и сверху и снизу и с боков, из всех

отделов филиала сыпался телефонный звон, по крайней мере, двадцати

надрывавшихся аппаратов».

«Облупленный от времени» зрелищный филиал с драгоценными

колоннами — «коммутатор» миров? «Далее все пошло, как в скверном

сне», — подсказывает автор, и мы должны догадаться, что филиальские

зрелища были особыми снами, после которых у писателей-учеников

рождалась «специальная зрелищная литература». Сцена в филиале —

посетители и колонны — точно воспроизводится в конце бала: «Гости

несметной толпой теснились между колоннами». Похожий эпизод есть и в

«Двенадцати стульях»: Лиза входит в вестибюль особняка, видит

малахитовую колонну, и под ней — посетителя!

Слово «филиал» происходит от латинского «filius» — «сын». Стругацкие

в «Волнах…» пишут о харьковском филиале «Института Чудаков», в котором

проводили тайную проверку на сверхчеловечность. «Лично пригляжу за

филейчиками», — говорит булгаковский метрдотель. В «Аэлите» землян

зовут «Сынами Неба», у Лагина — Хоттабыч, то есть ибн Хоттаб — сын

Хоттаба, а способ мгновенного перемещения в пространстве открыл Рен Боз

из «Туманности Андромеды». (Здесь простая перестановка заглавных букв: Рен Боз — Бен Роз. «Бен» — «сын»).

"Медленный шепот раздался в его ушах. Лось сейчас же закрыл глаза.

Снова повторился отдаленный тревожный, медленный шепот. Повторялось

какое-то странное слово. Лось напряг слух. Словно тихая молния, пронзил

его сердце далекий голос, повторявший печально на неземном языке:

— Где ты, где ты, где ты, Сын Неба?"

Под видом романа о полете на Марс А.Толстой рассказывает о людях, которых ведет таинственный зов. «Вы — соль земли», — так сказал Своим

ученикам Иисус. Переставьте буквы в фамилии «Сына Неба»: Лось — соль.

«Ты, Иван, — говорил Берлиоз, — очень хорошо и сатирически изобразил, например, рождение Иисуса, сына божия, но соль-то в том, что еще до

Иисуса родился целый ряд сынов божьих…». «Ряд сынов божьих» — цепь

воплощений, по которой они сходят на Землю и почти забывают о своей

истинной природе. А вот в какой комнате поселился красноармеец Гусев:

«На потолке, среди золотой резьбы и облаков, летела пышная женщина с

улыбкой во все лицо, кругом — крылатые младенцы».

В «Лезвии…» Ефремов пишет о временах, «…когда людьми правили боги

или герои, происшедшие от союза смертных женщин с небожителями». Это и

показано в «Аэлите»: марсианская «принцесса» становится женой Лося. В

сравнении с тщедушными марсианами Лось и Гусев кажутся великанами. А

вот что говорится в шестой главе Бытия: «В то время были на земле

исполины, особенно же с того времени, как сыны Божий стали входить к

дочерям человеческим, и они стали рождать им; это сильные, издревле

славные люди».

«Живу как бог или как полубог», — говорит сын лейтенанта Шмидта.

Обратите внимание и на «защиту Филидора»: из десятка других вариантов

Ильф и Петров выбрали именно ее — для шахматной партии, в которую

играет «филиус» Бендер (евр. «бен» — сын), «рыцарь, лишенный

наследства». В «Золотом теленке» есть глава под названием «Блудный сын

возвращается домой». О том же рассказывает тайный сюжет повести

Стругацких «Трудно быть богом». Румата — не простой наблюдатель. Он

разыскивает и спасает цвет тамошнего человечества — людей, родственных

по духу самому «благородному дону Румате». «Глаз бога», — так называет

герой объектив телепередатчика, который он носит на лбу. Третий глаз был у

бога Шивы. Очевидно, нам подсказывают, что потомки «целого ряда сынов

божьих» еще живут среди людей.

«Вы, Старшие, позвавшие меня на путь труда, примите мое умение и

желание, примите мой труд и учите меня среди дня и среди ночи. Дайте мне

руку помощи, ибо труден путь. Я пойду за вами!» «Клятва Геркулеса» — так