Тайна за семью печатями

Альф и Рол теснее прижимались друг к другу и к своим друзьям-пуделям. Поначалу они кидались к Андрюшке, когда он звал их в бреду, но потом поняли, что зовёт он не их, а тех Альфа и Рола, которые были с ним в его горячечных видениях… Тамарины слёзы капали на красное от жара лицо сынишки, и казалось, что при их попадании на нежную, истончившуюся от болезни кожу мальчика слышно шипение.

— Ты думаешь, он умрёт? — одними глазами спросила Альма Мартина.

Пёс печально вздохнул. Они дали друг другу клятву оберегать цирковых, пока это будет в их силах, да и не только цирковых, а вообще Людей, готовы были закрывать их собой… Мартин уже принял на себя три пули, предназначавшиеся пареньку из Минска. Ему повезло, что пули не задели важных для жизни органов, а быстро встать на лапы опять помогли его удивительные способности (Пафнутий наверняка добавил бы, что этими способностями их команда обзавелась исключительно благодаря его тяге к приключениям). От смерти они не спасут, но поправиться почти без последствий — помогают, это Мартин уже не один раз испытал на своей многострадальной шкуре. Но вот как защитить ребёнка от коварной болезни?..

…Увидев в лагере Альфа и Рола, а затем и своих знакомых с хутора, Андрюшка сначала удивился — обычно такой большой компанией местные приходили на их цирковые представления, но сегодня оно не планировалось. Узнав же о том, что произошло, мальчик бросился бежать. От горячих слёз он не видел перед собой дороги, мчался что было сил, не думая о том, что может потеряться. Он мог думать только о своём Бахтарчике. Взрослые не сразу спохватились, что Андрюшки долго нет. Нужно было обустроить вновь прибывших, разместить по землянкам и шалашам, успокоить и накормить детей… Валентина и Тамара поглядывали в ту сторону, где он скрылся, но были уверены, что Андрюшка просто хочет в одиночестве выплакать своё горе, а потом вернётся в лагерь…

Под ногами чавкала раскисшая от дождей земля, несколько раз Андрюшка поскальзывался на мокрой пожухлой траве, падал, поднимался и снова бежал. Лишь провалившись по колено в грязную холодную жижу, мальчик понял, что началось болото. Оно не засасывало глубже, но и не отпускало, крепко вцепившись в свою жертву. Мальчик ещё какое-то время по инерции плакал о погибшем жеребёнке, об остальных лошадях, о добром дядьке Мироне… Но постепенно слёзы иссякли, а чувство горя сменилось чувством страха. Вокруг неприветливо шумел лес, начинало смеркаться, холод всё больше забирался под мокрую одежду, проникал под кожу, студил кровь и кости. Зубы стучали так сильно, что Андрюшка боялся, что останется без языка. Он пробовал кричать, звать на помощь, но все звуки тонули в ровном шелесте мокрых ветвей.

Мартин и Альма тоже долго смотрели в ту сторону, куда умчался Андрюшка. И так же, как и остальные, думали, что мальчику нужно побыть наедине со своим горем. Но минуты складывались в часы, а Люди, кажется, забыли о времени, занятые погорельцами. Когда стали сгущаться сумерки, Альма не выдержала:

— Нужно его найти.

…Андрюшка словно сквозь сон почувствовал, что кто-то снимает с него сапоги, почему-то это причиняло сильную боль, к тому же было жалко остаться без обуви. Сил сопротивляться не было, всё тело одеревенело, будто он превратился в Буратино.

Вытянув мальчика из цепкой жижи, забравшей себе «в качестве компенсации» его сапоги, Мартин и Альма попробовали тащить его и дальше, но быстро поняли, что лучше позвать Людей. Альма помчалась в лагерь за подмогой, а Мартин остался с Андрюшкой, согревая его своим теплом…

***

Василий Егорович говорил всё медленнее и тише, Брысь подумал, что старик засыпает, и даже был этому рад, пусть отдохнёт. Он косился на галстук-бабочку — она выглядела гораздо более «парадно», чем обычный галстук, и этот факт Брыся очень нервировал…

Краткие комментарии для любознательных