Тайна замка Чимниз

– Второй подозрительный незнакомец из деревенской гостиницы, – пробормотал Энтони себе под нос, следя за удаляющимся нарушителем границ частной собственности. – Причем я даже не догадываюсь, кто он. По виду – французский коммивояжер. На члена Братства Красной Руки он непохож. Может быть, представитель какой-нибудь доселе неведомой мне партии несчастной Республики Герцословакия? Во втором окне слева – гувернантка-француженка. По поместью шастает неизвестный француз и подслушивает разговоры, не предназначенные для его ушей… Готов съесть свою шляпу, если тут что-то не затевается.

Размышляя таким образом, Энтони вернулся к дому. На террасе он повстречал лорда Кейтерхэма, очень печального, в обществе двух незнакомцев. При виде Энтони милорд немного приободрился.

– А, вот и вы, – заметил он. – Позвольте представить вас барону… э-э-э… э-э-э… и капитану Андраши. Мистер Энтони Кейд.

Барон смотрел на Энтони со все возрастающей подозрительностью.

– Мистер Кейд? – переспросил он наконец. – Думаю, что нет.

– На пару слов, барон, – сказал Энтони. – Я все вам объясню.

Тот чуть заметно поклонился, и двое мужчин отправились пройтись по террасе.

– Барон, – начал Энтони. – Я рассчитываю на ваше милосердие. Несколько злоупотребив званием английского джентльмена, я приехал в Англию под чужим именем. До сих пор вы знали меня как мистера Джеймса Макграта, но, вникнув во все обстоятельства дела, вы сами согласитесь, что обман был совсем незначительный. Вы наверняка читали труды Шекспира, и, следовательно, вам знакомы его слова о том, что розу как ни назови, она все розой остается? Это как раз тот случай. Вам нужен был человек, в руках которого находились мемуары. Я и был тем человеком. Теперь, как вам, без сомнения, хорошо известно, рукописи у меня больше нет. Вы обвели меня вокруг пальца, барон, обвели очень ловко. Чья это была идея, ваша или вашего принципала?

– Его Высочеству принадлежала идея. И воплотить ее никому иному он не позволил.

– У него чертовски хорошо получилось, – сказал с одобрением Энтони, – я ни секунды не сомневался, что передо мною англичанин.

– Образование английского джентльмена принц ведь получил, – пояснил барон. – В Герцословакии обычай таков.

– Ни один профессионал не проделал бы этот фокус с бумагами лучше, – сказал Энтони. – Позвольте поинтересоваться, где они теперь, если не секрет?

– Как джентльмен джентльмену… – начал барон.

– Вы слишком добры ко мне, барон, – пролепетал Энтони. – В последние сорок восемь часов меня называли джентльменом чаще, чем за всю предыдущую жизнь.

– Я скажу вам вот что – по-моему, мемуары сожжены.

– По-вашему, они сожжены, а на самом деле, а? Не знаете?

– Его Высочество при себе их держал. Его целью было прочесть их и предать огню.

– Понимаю, – отозвался Энтони. – И все же они не принадлежали к тому сорту легковесной литературы, которую можно пролистать часа за полтора.

– Среди вещей моего несчастного хозяина они обнаружены не быть. Следовательно, он их сжигать.

– Хм! – сказал Энтони. – Любопытно…

Помолчав минуту-другую, он продолжил:

– Я задаю вам эти вопросы, барон, по той причине, что в этом преступлении, как вы, возможно, слышали, подозревают меня. Я должен очистить свое доброе имя, чтобы на нем не осталось и тени подозрения.

– Безусловно, – сказал барон. – Честь ваша этого требует.

– Именно, – сказал Энтони. – Как вы всегда точно выражаетесь. Я так не умею. Итак, продолжим, – чтобы очистить свое имя, я должен найти настоящего убийцу, а для этого мне необходимо располагать фактами. Вопрос о мемуарах очень важен. Я не исключаю того, что единственным мотивом убийцы было завладеть ими. Скажите, барон, эта идея кажется вам притянутой за уши?

Барон ответил не сразу.

– А вы мемуары эти прочли? – осторожно спросил он наконец.

– Кажется, я получил ответ, – сказал Энтони с улыбкой. – Еще одно замечание, барон. Как честный человек, предупреждаю вас, что в мои намерения по-прежнему входит доставить мемуары издателю не позднее среды тринадцатого октября.

Барон вытаращился на него.

– Но ведь они больше не у вас?

– Я сказал, в среду. Сегодня пятница. У меня есть еще пять дней, чтобы заполучить их обратно.

– А если их сожгли?

– Не верю. И по весьма основательной причине.

Разговаривая, они обогнули угол террасы. Навстречу им двигался массивный человек. Энтони, никогда еще не видавший великого мистера Германа Айзекштейна, устремил на него заинтересованный взгляд.

– А, барон, – сказал Айзекштейн, взмахнув рукой с зажатой в пальцах толстой черной сигарой, которую он курил. – Плохи наши дела, очень плохи.

– Мой добрый друг, мистер Айзекштейн, как вы правы, – воскликнул барон. – Величественное здание проекта, возведенное нами, оно все рушится.

Энтони предоставил двух джентльменов своим переживаниям и тактично удалился. Возвращаясь к выходу на террасу, он вдруг замер. Прямо из центра тисовой живой изгороди поднималась в воздух тонкая струйка дыма.

«Наверное, она пустая внутри, – подумал Энтони. – Мне приходилось о таком слышать».