Тайна желтой комнаты. Заколдованное кресло

Жертва нападения видит, как он пересекает лабораторию… Прислушивается… Что он там делает в прихожей? Чего он мешкает, не прыгает в окно? Ну вот, наконец-то он спрыгнул! Она бежит к окну и закрывает его. А теперь узнать бы: видел что-нибудь отец? Или слышал? После того как опасность миновала, несчастная думает только об отце… Сделав над собой нечеловеческое усилие, она старается скрыть от него все. Только успеть бы! И когда господин Станжерсон возвращается, дверь в Желтую комнату уже закрыта, а его дочь сидит в лаборатории, склонившись над письменным столом, вся внимание и за работой! – Тут Рультабий поворачивается к господину Дарзаку. – Вы знаете правду, – восклицает он, – ответьте же нам, так ли все происходило на самом деле?

– Я ничего не знаю, – отпирается господин Дарзак.

– Вы просто герой! – усмехается Рультабий, скрестив на груди руки. – Но если бы мадемуазель Станжерсон, увы, могла знать, что на вас пало обвинение, она освободила бы вас от данного вами слова и сама попросила бы вас рассказать обо всем, что доверила вам… Да что там говорить – она сама пришла бы сюда, чтобы защитить вас!

Господин Дарзак не шелохнулся и не вымолвил ни слова. Он только с грустью посмотрел на Рультабия…

– Ну что ж, – продолжал тот, – мадемуазель Станжерсон, к сожалению, нет здесь, зато есть я! И поверьте, господин Дарзак, существует только один способ спасти мадемуазель Станжерсон и вернуть ей разум – это добиться вашего оправдания!

Гром аплодисментов стал ответом на эту последнюю фразу. Председатель и не пытался сдержать энтузиазм зала. Робер Дарзак был спасен. Чтобы убедиться в этом, достаточно было взглянуть на заседателей. Всем своим видом они открыто выражали свое мнение.

– Но в конце-то концов, – воскликнул председатель, – что же это за тайна, вынуждавшая мадемуазель Станжерсон, которую пытались убить, скрывать от отца подобное преступление?

– Этого, сударь, я не знаю, поверьте мне, – отвечал Рультабий. – И это не мое дело!

Тогда председатель снова попробовал подступиться к господину Роберу Дарзаку.

– Вы по-прежнему отказываетесь изложить нам, сударь, что вы делали в то время, когда кто-то покушался на жизнь мадемуазель Станжерсон?

– Я не могу вам этого сказать, господин председатель…

Председатель взглядом вымаливал у Рультабия каких-нибудь объяснений.

– Надо полагать, господин председатель, что отсутствие господина Робера Дарзака в известные нам дни самым непосредственным образом связано с тайной мадемуазель Станжерсон. Поэтому господин Дарзак почитает своим долгом хранить молчание… Не исключено, что Ларсан, который трижды покушался на жизнь мадемуазель Станжерсон и при этом каждый раз делал все возможное, чтобы навлечь подозрения на господина Дарзака, сам назначал ему все три раза встречи в каком-нибудь компрометирующем его месте, где речь, видимо, и шла о той самой тайне… Господин Дарзак согласится скорее умереть, чем признается в чем-либо или растолкует что-либо, касающееся тайны мадемуазель Станжерсон. Ларсан достаточно хитер и вполне способен на такую проделку!

Председатель как будто дрогнул, но не сумел унять любопытства и снова задал тот же вопрос:

– Однако что это за тайна?

– Ах, сударь, не могу вам сказать! – отвечал Рультабий, отвесив поклон председателю. – Только думается, что теперь вы довольно всего знаете и наконец оправдаете господина Робера Дарзака!.. При условии, конечно, что не объявится Ларсан! Правда, я лично в такую возможность не верю! – добавил он и залился громким, радостным смехом.

Все вокруг стали смеяться вместе с ним.

– Еще один вопрос, сударь, – снова обратился к нему председатель. – Мы понимаем – если согласиться с вашим предположением, – что Ларсан хотел навлечь подозрения на господина Робера Дарзака, но какой интерес он преследовал, навлекая их также и на папашу Жака?