Тайна желтой комнаты. Заколдованное кресло

Г-н Патар тоже попытался выдавить из себя улыбку, но она получилась довольно жалкой.

– Все равно это чересчур.

Г-н Лалуэт робко высказал мнение, что в жизни ко всему можно притерпеться, и добавил:

– Тем не менее, чтобы стать академиком, надо быть человеком ученым. А я сумел доказать кое-кому из этих господ, что некоторые вещи знаю лучше, чем они.

– О, да! Вы нам вещали о римлянах и греках, об анемии и анимизме, о Витрувии. Откуда такие познания?

– Из словаря «Ларусса»[42], господин непременный секретарь.

– Из словаря «Ларусса»?

– Ну да. Иллюстрированное издание.

– Почему иллюстрированное? – закричал совершенно ошеломленный г-н непременный секретарь.

– Из-за картинок. С ними мне как-то легче. Я ведь не разбираюсь в этих маленьких закорючках, называемых буквами.

– Так вы выучили наизусть словарь «Ларусса»? Но как вам это удалось?

– Мне читала его вслух госпожа Лалуэт. Это было наше совместное решение. Мы приняли его, когда я собрался с духом выдвинуть свою кандидатуру в Академию.

– В таком случае было бы, наверное, лучше выучить «Академический словарь»!

– Я подумывал об этом, – засмеялся г-н Лалуэт. – Но потом отказался от этой затеи. Вы бы его сразу узнали.

– Да-да, правда…

Г-н Патар умолк, глубоко погрузившись в свои мысли.

Этот человек, не умевший читать, проявил столько ума, проницательности и смелости, что тут было над чем подумать. Г-н непременный секретарь знал в Академии многих таких, которые, хоть и умели читать, но в подметки не годились Гаспару Лалуэту.

Антиквар прервал его размышления:

– Я пока, правда, только на букве «А», но уже скоро закончу и двинусь дальше.

– Что? Вы пока еще на «А»?!

– Ну да. Ведь именно с нее начинаются абак, анемия, анимизм, господин непременный секретарь, благодаря которым я имел счастье покорить вас.

– Да! Да! Да!

Г-н Ипполит Патар вскочил и распахнул дверь на улицу. Его грудь вздымалась так, словно он хотел вместить в себя весь воздух столицы. Он посмотрел на улицу, на прохожих, на дома, на небо, на собор Сакре-Кёр, далеко в вышине вонзавший в тучи свой крест, и по вполне понятной ассоциации идей подумал обо всех тех, кто влачит по земле свой собственный крест, невидимый миру. Никогда еще на долю непременного секретаря Академии не выпадало столь тяжкое испытание. Но, сделав над собой героическое усилие, он обернулся к человеку, не умевшему читать, и сказал ему:

– До скорой встречи, дорогой коллега.

И ступил на тротуар, раскрывая свой зонтик, хотя дождя не было и в помине. Просто ему стало невмоготу, поэтому он прятался, как умел. Так он и побрел по тротуару… с грехом пополам.

Глава XI. Ужасное явление

Едва за г-ном непременным секретарем закрылась дверь, взволнованная г-жа Лалуэт, которая все это время не находила себе места, вбежала в комнату и устремилась к своему супругу.

– Ну? Гаспар!

– Он мне сказал: «До скорой встречи, дорогой коллега».

– Он… все теперь знает?

– Все.

– О! Тем лучше. Если вдруг что-то всплывет, это не будет сюрпризом. Ты выполнил свой долг. Это он забыл о своем!

Они расцеловались. Они сияли.

Г-жа Лалуэт поклонилась:

– Приветствую вас, господин академик!

– Все это только ради тебя, – улыбнулся г-н Лалуэт.

Да, это правда. Именно ради жены он сыграл столь рискованную партию, ибо г-жа Евлалия Лалуэт вышла замуж за г-на Лалуэта только потому, что в ее глазах он был писателем, ведь он же писал книги. Она так и не простила мужу, что он скрыл от нее свое неумение читать. Когда он признался ей в этом, в семействе начались душераздирающие сцены. Потом, немного успокоившись, г-жа Лалуэт сделала попытку обучить мужа грамоте. Ее труд пропал впустую, словно наваждение. Если алфавит супруг еще как-то усвоил, то к слогам так и не смог перейти.

Он взялся за эту науку слишком поздно и совершенно не мог вбить ее себе в голову. При этом, что весьма досадно, г-н Лалуэт являлся натурой артистической и любил красивые вещи. Г-жа Лалуэт даже слегла от переживаний и согласилась выздороветь лишь после того, как г-н Лалуэт был официально отмечен Академией. Вот тогда она вернула ему некоторую толику своей любви.

Но даже по прошествии многих лет, хотя г-н Лалуэт усиленно создавал впечатление (не без помощи жены), что более всего на свете привержен изящной словесности, ужасная тайна, разделявшая и связывавшая супругов, отравляла им все существование.