Тайна желтой комнаты. Заколдованное кресло

Г-н Лалуэт поднялся, бледный как смерть. В этом новом положении, требовавшем от него выбора: жизнь или смерть, – он выбрал жизнь. Просто потому, что еще не умер.

– Не дрожи так, Евлалия, прошу тебя. Мы сейчас объяснимся с этим господином… – пробормотал он, вытирая лоб трясущейся рукой. – Господин Патар? Не знаю такого!

– Выходит, в Академии меня обманули?

– Да, да! Вас в Академии обманули! – категорически заявил г-н Лалуэт. – Они совершенно вас обманули! Ничего и похожего не было! О! Они-то еще как бы хотели, чтобы я выставился! Чтобы сел в это их кресло! Прочел им эту их речь! И чего там еще! Но нет! Меня все это не касается! Я-то ведь… я всего лишь торгую картинами. Честно зарабатываю себе на жизнь. Вот я – такой, каким вы меня видите, господин Элифас. Я никогда чужого не брал за всю мою жизнь… ни у кого! И начинать не собираюсь! Это кресло – ваше! Вы один достойны его. Берите же, господин Элифас, владейте им! Мне оно ни к чему!

– Но мне оно тоже ни к чему! – ответил Элифас своим тоном небрежного превосходства. – Вы вполне можете им воспользоваться, если это доставит вам удовольствие.

Г-н и г-жа Лалуэт переглянулись. Недоверчиво посмотрели на посетителя. Он показался им искренним. Он даже улыбался. Но, вероятно, он просто насмехался над ними?

– Вы это серьезно, сударь? – спросила г-жа Лалуэт.

– Я всегда серьезен, – отрезал Элифас.

Г-н Лалуэт вдруг подскочил.

– Мы думали, вы в Канаде, сударь! – воскликнул он. Мало-помалу к нему возвращалось самообладание. – Ваша матушка…

– Вы знакомы с моей матушкой, господин Лалуэт?

– Сударь, прежде чем выставляться в Академию…

– Так вы все-таки выставили свою кандидатуру?

– То есть… я хотел сказать… имея намерение выставиться… Я собирался убедиться, что вас это не заденет. Я вас разыскивал повсюду. Так мне и представился случай повидать вашу матушку, которая сообщила мне, что вы сейчас в Канаде…

– Так оно и было. Я как раз оттуда.

– Ах… правда? И когда же вы, господин Элифас, прибыли из Канады? – спросила г-жа Лалуэт, вновь начиная чувствовать вкус к жизни.

– Сегодня, госпожа Лалуэт, сегодня. Утром сошел с корабля в Гавре. Нужно заметить вам, что я жил в Канаде как совершеннейший дикарь и ровным счетом ничего не ведал о тех глупостях, которые говорились в мое отсутствие о кресле монсеньора д’Абвиля.

Супруги вновь обрели краску на лицах. Они произнесли одновременно:

– Ах… вот как…

– От одного моего друга, который предложил мне позавтракать вместе, я узнал обо всех этих печальных событиях, в частности о том, что меня повсюду разыскивали. Вот я и решил немедленно всех успокоить и для этого отправился к превосходнейшему господину Ипполиту Патару…

– Да! Да!

– Я явился в Академию после полудня, позаботившись, правда, оставаться в тени, чтобы не быть узнанным. Я спросил у привратника, на месте ли господин Патар. Привратник ответил: «Он только что отбыл вместе с несколькими другими господами». Я сумел убедить его, что у меня срочное дело. И он намекнул мне, что я наверняка найду господина Патара по адресу улица Лаффит, дом 32-бис, у господина Лалуэта, который недавно выставил свою кандидатуру и к которому эти господа отправились в наемных экипажах, чтобы немедля его поздравить. Но, похоже, я ошибся, раз вы не знаете господина Патара, – добавил со своей тонкой улыбкой г-н Элифас де ла Нокс.

– Сударь! Он был здесь и ушел! – объявил г-н Лалуэт. – Я не в силах вас больше обманывать. Все, что вы нам сообщили, слишком похоже на правду, чтобы мы продолжали с вами эту игру. Ну да! Я выставил свою кандидатуру на это кресло, поскольку убежден: такой человек, как вы, ни за что не может быть убийцей! И я уверен также, что все остальные – просто идиоты!

– Браво, Гаспар! – одобрила его г-жа Лалуэт. – Я снова тебя узнаю. Ты опять говоришь, как мужчина! В конце концов, сударь, если вы пожалеете об этом кресле, то в любой момент вернете его! Стоит сказать только слово – и кресло ваше!

Г-н Элифас вдруг приблизился к г-ну Лалуэту и взял его за руку.

– Становитесь академиком, господин Лалуэт. И будьте при этом совершенно спокойны… на мой счет, по крайней мере. Ведь я, уверяю вас, всего лишь бедный человек, как все прочие. В какой-то миг я поверил в себя… поверил, что вознесся над человечеством, ибо я многое изучал, многое постиг… Этот постыдный, унизительный провал в Академии открыл мне глаза. И я решил сам себя покарать за гордыню. Я приговорил себя к изгнанию, последовал правилу тех восхитительных подвижников веры, которые принуждали умнейших из своей среды к самым тяжким работам. В глубине канадских лесов я трудился собственными руками, как простой траппер[44]. Я и в Европу-то вернулся только затем, чтобы сбыть свой товар.

– Но чем же вы занимаетесь? – спросила г-жа Лалуэт, испытывая самое сладостное в своей жизни волнение, потому что слова чародея, которого некогда называли Человеком Света, были так пленительны и медом текли прямо в жилы того, кто хоть раз сподобился счастья слышать их… – Да-да, чем же вы занимаетесь? – снова взмолилась г-жа Лалуэт, томно поводя очами, – мой дорогой господин Элифас…