Тайна желтой комнаты. Заколдованное кресло

Выражение «подсобное помещение» слегка покоробило даже Ипполита Патара, но и он, и его коллеги приятно удивились, обнаружив, что попали в настоящий маленький музей, устроенный с отменным вкусом. На стенах и в витринах помещались, вызывая невольное восхищение, подлинные шедевры: картины, статуэтки, ювелирные изделия, кружева, золотое шитье – вещи самых высоких достоинств.

– О, сударыня! – воскликнул г-н Ипполит Патар. – И это вы называете подсобным помещением? Какая скромность! Более прелестного, утонченного и изысканного салона я не встречал во всей столице!

– Можно подумать, будто мы в Лувре! – поддакнул г-н директор.

– О, вы слишком добры к нам, – потупилась г-жа Лалуэт, которую распирало от удовольствия.

Все наперебой начали превозносить великолепие подсобного помещения.

Г-н канцлер сказал:

– Вам, наверное, очень жаль продавать такие прекрасные вещи.

– Нужно ведь на что-то жить, – смиренно вздохнул г-н Лалуэт.

– Разумеется, – согласился г-н непременный секретарь. – Но я не знаю более благородного ремесла, чем нести в мир Красоту.

– Воистину так, – подтвердило Братство.

– Я назвал это ремеслом, пожалуй, неудачно, – поправился г-н Патар. – Распродавать свои сокровища случалось даже самым великим государям мира, однако не становились же они по этой причине торговцами! Вы, дорогой господин Лалуэт, всего лишь распродаете свои коллекции, на что имеете полное право.

– Ах, именно это я и внушаю своему мужу! – подхватила г-жа Лалуэт. – Вот предмет наших постоянных споров. Но супруг, кажется, начинает меня понимать, и в прошлом году в каталоге аукциона значилось уже не «господин Гаспар Лалуэт, торговец картинами, эксперт-антиквар», а «господин Гаспар Лалуэт, коллекционер».

– Сударыня! – вскричал г-н Патар, целуя ей руку. – Превосходно, сударыня! Вы выдающаяся женщина! Это нужно поместить в «Весь Париж»!

– Да, конечно, – смиренно промолвила та. – Когда муж будет в Академии…

При этих словах повисло молчание, прерываемое лишь суховатыми покашливаниями. Г-н Ипполит Патар бросил на собратьев суровый взгляд, подошел к ближайшему креслу и решительно завладел им.

– Сядьте все, – приказал он. – Нам надо серьезно поговорить.

Все безропотно повиновались. Г-жа Лалуэт теребила рукой свою красивую толстенькую цепочку массивного золота. Рядом с ней сидел г-н Лалуэт, преданно уставившись на г-на непременного секретаря с тем особым выражением, которое бывает у нерадивых учеников перед учительским советом в день экзамена.

– Господин Лалуэт, – строго начал г-н Патар, – вы назвали себя литератором. Означает ли это, что вы всего лишь любите литературу, или вы уже опубликовали что-нибудь?

– Я, господин непременный секретарь, – утвердительно закивал г-н Лалуэт, – опубликовал пару своих работ, которые, если осмелюсь так выразиться, получили благосклонную оценку знатоков.

– Очень хорошо! Каковы их названия?

– «Об искусстве обрамления».

– Превосходно!

– И вторая работа – «Об определении подлинности подписей наших великих живописцев».

– Браво!

– Не исключено, что эти статьи остались неизвестны широкой публике, но большинство завсегдатаев выставок и аукционов с ними ознакомились.

– Господин Лалуэт чересчур скромен, – заявила г-жа Лалуэт, позванивая своей толстенькой золотой цепочкой. – У нас имеется поздравительное письмо от особы, способной по достоинству оценить труды моего мужа. Я имею в виду монсеньора принца Конде.

– Монсеньор принц Конде! – разом вскричали все академики, дружно вскочив со своих мест.

Г-жа Лалуэт действительно извлекла из-за своего объемистого корсажа какое-то письмо.

– Вот оно. Я никогда с ним не расстаюсь, – добавила она. – После господина Лалуэта оно мне дороже всего на свете!

Все академики тут же набросились на письмо, которое и вправду оказалось от принца Конде и было весьма лестным по содержанию. Радость их не знала границ. Г-н Ипполит Патар восторженно повернулся к г-ну Лалуэту и пожал ему руку, едва не сломав ее.

– Мой дорогой коллега, вы молодчина! – просиял он.

Г-н Лалуэт, покраснев, как рак, вскинул голову. Он уже полностью стал хозяином положения. Жена смотрела на него с нескрываемой гордостью.

Все повторили вслед за г-ном непременным секретарем:

– Вы молодчина!

– Академия счастлива принять такого человека в свое лоно! – воскликнул г-н Патар.

– Право, не знаю… – с напускным самоуничижением замялся г-н Лалуэт, ибо отлично понимал, что «дело в шляпе». – Не слишком ли большая дерзость с моей стороны… такого жалкого писаки, как я, домогаться столь высокой чести?

– Э! – вскричал г-н директор, который, прочитав письмо принца Конде, взирал на г-на Лалуэта почти с любовью. – Не велика беда! Пусть это заставит призадуматься всех тех идиотов!

Г-н Лалуэт не сразу сообразил, как отнестись к подобному высказыванию. Но на лице г-на директора было столько воодушевления, что антиквар-эксперт решительно отверг мысль, будто его хотели обидеть. Он, впрочем, не ошибся.

– В общем-то, да, – согласился г-н Лалуэт. – Идиотов в этой истории действительно хватает.