Тайна желтой комнаты. Заколдованное кресло

Эта фраза засела у них в головах, как заноза. Ясно, что г-ну Лалуэту она причиняла гораздо больше страданий, но и г-н Патар совершенно от нее занемог, потребовал от своего спутника объяснений и получил их в виде подробного рассказа о визите неотразимого Элифаса в антикварный магазин. Впрочем, откровенность Лалуэта ничто более не сдерживало, так как он уже был избран – окончательно и бесповоротно. Но даже если бы этого не произошло, он все равно поведал бы эту историю, ибо письмо Элифаса заставило его отныне беспрестанно терзаться вопросом: «Стоило ли так радоваться своему избранию?»

Что касается г-на Ипполита Патара, то досада, которую он первоначально испытывал оттого, что инцидент с посещением лавки Элифасом был предумышленно сокрыт от него осторожным г-ном Лалуэтом, мало-помалу рассеялась под натиском мрачных дум, вызванных спокойным рассуждением Элифаса: ««…то, что я их не убивал, еще не доказывает, будто они не убиты».

Вторая фраза Элифаса, которая плясала перед глазами г-на непременного секретаря: «А так ли уж естественно, что три академика умерли один за другим, собираясь сесть в кресло м-ра д’Абвиля?»

Но бедного г-на Лалуэта особенно изводили вот эти слова: «Ведь даже если имелись причины для исчезновения гг. Мортимара, д’Ольнэ и Латуша, это, возможно, еще не означает, что подобная участь ждет и г-на Лалуэта». Возможно!!! Новоиспеченный академик категорически отказывался смириться с этим «возможно»!

Он с тревогой взглянул на Патара: выражение лица г-на непременного секретаря с каждой минутой внушало Лалуэту все больше и больше опасений.

– Послушайте, г-н Лалуэт, – неожиданно нарушил молчание его попутчик. – Конечно, письмо Элифаса мрачновато, но я все-таки надеюсь, что вам бояться нечего.

– Э, – покачал головой г-н Лалуэт, – вы ведь и сами не слишком в этом уверены!

– После смерти Мартена Латуша я ни в чем не уверен. Из-за него я испытал слишком жестокие угрызения совести и не желаю пережить их снова из-за вас!

– Вот как? – глухо отозвался Лалуэт, поднимаясь во весь рост. – Вы что, меня уже покойником считаете?

Резкий рывок поезда отбросил торговца картинами и антиквариатом обратно на сиденье, куда он и рухнул со стоном.

– Нет, друг мой, я не считаю вас покойником, – мягко заметил г-н Патар, успокаивающе кладя руку на плечо новоприобретенного коллеги. – Однако это не мешает мне подозревать, что смерть тех троих была, по всей видимости, не такой уж естественной…

– Тех троих! – вздрогнул г-н Лалуэт.

– Элифас отлично рассуждает. То, что он написал, заставляет задуматься и припомнить обстоятельства моего собственного расследования. Кстати, г-н Лалуэт, вы были знакомы с Мортимаром? А с д’Ольнэ? С Латушем?

– Ни разу в жизни и словом с ними не перемолвился!

– Тем лучше! – облегченно вздохнул г-н непременный секретарь. – Вы клянетесь мне в этом? – настаивал он.

– Клянусь! Клянусь головой Евлалии, своей супруги!

– Тогда полный порядок! – почти обрадовался г-н Патар. – Следовательно, вас ничто не связывает с их трагическими судьбами.

– Уф, вы меня немного успокоили, господин непременный секретарь. Но вы, значит, полагаете, будто их что-то связывало? Судьбу одного с судьбой другого и третьего?

– Да, сейчас я придерживаюсь такого мнения – после письма Элифаса. С самого начала нас всех так загипнотизировала мысль о колдуне Саре и его невероятных способностях, что никто даже не попытался искать правильный ответ на эту пугающую и, вероятно, преступную загадку в ином месте! «Не кроется ли где-то подлинная причина их гибели?» — процитировал г-н Патар строчку из письма и добавил с ужасающим сомнением, словно спрашивая самого себя: – Неужели? Неужели?

– Что? Что – неужели? Что вы хотите этим сказать? Что вообще с вами происходит? Вы меня только-только ободрили, а теперь опять пугаете до смерти! Вам что-то известно? Говорите! – взмолился г-н Лалуэт, на которого в этот миг жалко было смотреть.

Он схватил г-на Патара за руки.