Тайна желтой комнаты. Заколдованное кресло

– Это так же верно, как то, что вы стоите сейчас передо мной! Сегодня утром, в половине одиннадцатого, мадемуазель Станжерсон с поразительной ловкостью устроила так, чтобы остаться этой ночью без сиделок, она отпустила их под благовидным предлогом на двадцать четыре часа, а на время их отсутствия уговорила своего дорогого папочку охранять ее и лечь спать в ее будуаре. Он, естественно, с радостью и величайшей признательностью принял эти новые возложенные на него обязанности. Странное совпадение, не правда ли? Отъезд господина Дарзака (после всего мне сказанного) и необычайные меры, предпринятые мадемуазель Станжерсон, с тем чтобы остаться в полном одиночестве… Какие же могут быть сомнения? Мадемуазель Станжерсон сама готовит приход убийцы, которого так опасается господин Дарзак!

– Это ужасно!

– Да.

– А то, что мы сейчас видели… По-вашему, она хочет усыпить отца?

– Разумеется.

– Значит, нас останется только двое?

– Четверо. Сторож и его жена будут на всякий случай на страже… Я думаю, их помощь не понадобится до того, как все произойдет… Но сторож окажется полезным после, если мы все же убьем нашего невидимку.

– Вы полагаете, что придется его убить?

– Придется, если он сам этого захочет!

– Вы не хотите привлечь папашу Жака?

– Нет, – резко ответил Рультабий.

Некоторое время я хранил молчание, затем, желая проникнуть в тайну мысли Рультабия, внезапно спросил его:

– Почему бы не предупредить Артура Ранса? Его помощь стала бы неоценимой…

– Вот как! – с нескрываемым раздражением воскликнул Рультабий. – Вы что, намерены всех посвятить в секреты мадемуазель Станжерсон?! Пойдемте ужинать… Пора… Сегодня мы поедим у Фредерика Ларсана, если только он снова не пустился вдогонку за Робером Дарзаком… Он ведь не отстает от него ни на шаг. Ну ничего, если сейчас его нет, ночью-то, я уверен, он будет! Вот уж кого я проведу!

В этот момент послышался шум в соседней комнате.

– Похоже, он, – заметил Рультабий.

– Я забыл спросить вас об одной вещи, – спохватился я. – В присутствии полицейского ни слова о нашей ночной экспедиции, не так ли?

– Ну конечно! Будем действовать одни, на свой собственный страх и риск.

– И вся слава достанется нам?

– Так точно, тщеславный человек!

Ужинали мы с Фредериком Ларсаном в его комнате. Мы застали его у себя… Он сказал, что недавно вернулся, и пригласил нас к столу. Ужин прошел в приятнейшей обстановке, и мне не составило ни малейшего труда понять, что этим мы обязаны благодушной уверенности, в которой пребывали и Рультабий, и Фредерик Ларсан, каждый со своей стороны убежденный в том, что добрался наконец до истины. Рультабий сообщил великому Фреду, что я приехал к нему по собственному почину и что он задержал меня, дабы я помог ему закончить одну большую работу, которую он намеревается отправить сегодня же в «Эпок». По его словам, я собираюсь уехать обратно в Париж одиннадцатичасовым поездом и увезти с собой его рукопись – что-то вроде романа с продолжением, в котором юный репортер описывал основные эпизоды таинственных событий, имевших место в Гландье. Выслушав его объяснение, Ларсан только улыбнулся, давая понять, что его не проведешь, однако, как и подобает вежливому человеку, не позволил себе ни единого замечания по поводу того, что его никоим образом не касается. Соблюдая величайшую осторожность в словах и даже в интонациях, Ларсан с Рультабием довольно долго обсуждали присутствие в замке господина Артура Ранса, говорили и о его прошлом в Америке, о котором им хотелось бы знать гораздо больше, в особенности если это касалось его отношений со Станжерсонами.

В какой-то момент Ларсан, который, как мне показалось, почувствовал себя вдруг неважно, с усилием произнес:

– Я полагаю, господин Рультабий, что в Гландье нам скоро нечего будет больше делать; по-моему, нам осталось провести здесь считаные вечера.

– И я того же мнения, господин Фред.

– Вы считаете это расследование законченным?

– Я не отрицаю, что оно закончено и что ничего нового мы уже не узнаем.

– И вам известна личность виновного? – спросил Ларсан.

– А вам?

– Да.

– Мне тоже, – кивнул Рультабий.

– Это одно и то же лицо?

– Не думаю, если только вы не переменили своего мнения, – заметил юный репортер и, помолчав, счел нужным добавить: – Господин Дарзак честный человек!

– Вы уверены в этом? – вскинул брови Ларсан. – Ну, что касается меня, то я уверен совершенно в обратном… Итак, значит, война?

– Да, война. И я побью вас, господин Фредерик Ларсан.

– Молодость не знает сомнений, – со смехом произнес великий Фред, обращаясь ко мне.

– Не знает, – словно эхо вторил ему Рультабий.

Вдруг Ларсан, поднявшийся было, чтобы пожелать нам доброй ночи, поднес обе руки к груди и пошатнулся. Чтобы не упасть, ему пришлось опереться на Рультабия. Он страшно побледнел и повалился в кресло.

– Ох, ох! – простонал он. – Что это со мной? Неужели меня отравили?