Тайна зимнего сада

Они сидели за нардами подобно тому, как сидели за шахматами Фердинанд и Миранда из шекспировской «Бури», а Алек даже не имел права на ревность. Черт, однако ему придется проявить в общении с этим молодым человеком особую осторожность.

Краски как-то разом сбежали с лица молодого Парслоу, от чего лицо приобрело совсем уж мраморный оттенок, так что полному сходству со статуей мешали только голубые глаза и золотистые волосы. Себастьян отодвинул стул и встал, опираясь одной рукой на стол.

– Да?

– Детектив, старший инспектор Флетчер из Скотленд-Ярда. У меня к вам пара вопросов, сэр, касающихся смерти Грейс Мосс.

– Я, наверное, пойду, – произнесла Дэйзи, с явной неохотой поднимаясь из-за стола.

– Нет, – неожиданно произнес Парслоу, хотя голос его чуть дрогнул. – Останьтесь, Дэйзи. Не думаю, что это надолго, а потом мы сможем доиграть партию.

Как, черт побери, она справится с этим? Алек совсем было собрался попросить ее оставить их одних, но тут она посмотрела на него, чуть склонив голову набок, как малиновка в надежде на червяка, и он не устоял. Сегодня Дэйзи обошлась без пудры и помады, заметил он. Это оставляло на виду мушку – точь-в-точь как у красавиц с картин восемнадцатого века. Она нравилась ему такой.

Если Парслоу рассчитывал на то, что ее присутствие защитит его от неприятных вопросов, ему предстояло горькое разочарование.

– Будьте добры, присядьте, мистер Парслоу, – предложил Алек.

Дэйзи тихонько перебралась на кресло в углу, в то время как Парслоу, с беспомощным видом оглядевшись по сторонам, пригласил Алека занять освобожденный ею стул и сел сам. Алек отодвинул доску в сторону, стараясь не сдвинуть фишки, и положил перед собой блокнот. По правде говоря, он сомневался в том, что будет на этой стадии что-либо записывать, но так выглядело официальнее. Жаль, конечно, что они сидят за столом: так он не сможет видеть рук Парслоу. Зато газовые рожки над камином достаточно ярко освещали его лицо.

Если подумать, допрос – это игра, сложностью не уступающая нардам, с той только разницей, что знать правила в ней достаточно только одному игроку. И насколько мог судить Алек, твердость духа у Парслоу, в отличие от его внешности, явно была не мраморной.

– Грейс Мосс проработала в Окклз-Холле несколько лет, не так ли, сэр? – осторожно начал он.

– Да, полагаю, так. Не знаю точно, сколько именно.

– Значит, вы хорошо знали ее?

На мраморных щеках Парслоу поступил легкий румянец.

– Вряд ли. Не уверен, что в бытность ее служанкой я обменялся с ней больше чем словом или двумя. О чем говорить с прислугой?

– Могу себе представить, сэр. А после того, как ее перевели в горничные?

– Ну, разумеется, я видел ее чаще. Когда она прислуживала за столом и все такое. Моя мать была ею довольна. Очень умелая горничная, редкое создание. Но в том, что касается бесед…

– Боюсь, сэр, меня беспокоят не беседы, а более тесные отношения. Мне дали понять, что покойная находилась с вами в интимной связи.

Мрамор раскрошился, как мел.

– Я так и знал, – с отчаянием в голосе пробормотал Парслоу, закрыв лицо руками. – Знал, что вы до этого докопаетесь.

– Расскажите мне об этом, – посоветовал Алек. – Хорошенькая, жизнерадостная девушка, молодой человек ослепительной наружности… в этом нет ничего неестественного.

Парслоу вздрогнул. Потом взял себя в руки и выпрямился, хотя по скованности плеч Алек понял, что тот судорожно сжимает руками колени.

– Вы сами сказали, в этом нет ничего неес… необычного. Она приносила мне чай в постель, а иногда рюмку на ночь, когда я плохо засыпал. Мать не любит, чтобы я держал виски у себя в комнате, ну и…

– Минуточку, сэр. Это входит в число обычных обязанностей горничных?

– Господи, да откуда мне знать? – Недоумение Парслоу выглядело вполне искренним, но потом он нахмурился. – Хотя, если подумать, нет. Чай раньше приносил кто-то из служанок, а виски с содовой вроде бы по части Моуди. К чему вы клоните?

– Не мое дело предлагать ответы, мистер Парслоу.

– Ну, Моуди не так ловок с запонками и пуговицами, как в прошлые годы, а со времени войны хороших слуг вообще трудно найти… Меня бы не удивило, если она делала это в силу хорошего отношения к нему. Она вообще была девушка добросердечная, по крайней мере до того, как… В общем, душевная девушка, всегда готовая услужить.

Алек не пропустил мимо ушей это «до того, как», но до поры до времени не стал цепляться к словам.

– Значит, у вас не сложилось впечатления, что она за вами охотилась?

– Ну… Если подумать, такое не исключено, – задумчиво произнес Парслоу. – Этим могло объясняться… В общем, мне не пришлось прикладывать особых усилий к тому, чтобы… чтобы…

– Чтобы соблазнить ее. – Алек произнес это слово ровно, как само собой разумеющееся, но вопрос, который он собирался задать следующим, заставил покраснеть его самого – наверное, потому, что их слушала Дэйзи. – Она была девственницей?