Тайна зловещего родственника (ЛП)

— Ты в самом деле так думаешь? — насмешливо осведомилась Ди. — Тогда скажи, пожалуйста, — какого цвета глаза у водителя нашего школьного автобуса? Этот вопрос я вчера задала Белке, и она честно созналась, что не имеет понятия.

Трикси виновато улыбнулась.

— К сожалению, вынуждена ответить то же самое. Чего не помню, того не помню.

Внезапно ей в голову пришла неожиданная идея. Она с надеждой глянула на подружку:

— А разве у твоей мамы не сохранились старые фамильные фотоснимки, на которых можно было бы рассмотреть глаза ее родителей и понять, светлые они или темные. Вспомни, Ди! Не бывает же, чтобы в семье не берегли такие вещи! Это ведь память о прошлом. Может, где-нибудь лежат их паспорта или водительские права? Или другие документы с фотографиями? Ведь были же какие — то документы у твоих предков!

— Не исключено, — без особой уверенности ответила Ди, — На чердаке, я знаю, стоит пыльный смешной сундук, набитый всякими старыми вещами, в том числе и памятными подарками и мелкими сувенирами. Их владельцев давно уже нет на свете. Но предупреждаю: водительских удостоверений тебе там не отыскать; мои дедушка и бабушка были очень бедные люди.

— Тогда, может быть, мы отыщем их свидетельства о рождении, — бодро предположила Трикси, не желая терять оптимизма.

Почти весь остаток дня, до самого вечера, девочки исследовали содержимое старого, сильно потрепанного сундука. Точнее говоря, сундучка, потому что он оказался весьма миниатюрным. Они терпеливо рылись в нем, рассматривали старые фото графин, дневники, письма, подписанные счета, свидетельства о рождении, однако нужной информации так и не добыли. Когда они аккуратно укладывали все обратно, Трикси вдруг проговорила, усмехаясь:

— Слушай, я подумала о дядюшке Монти. Не покажется ему странным мое присутствие за вашим обеденным столом нынче вечером?

— Не покажется. — Ди сделала лукавую гримаску. — Я ему сказала, что мы помирились, потому что ты попросила у меня прощение. Я, конечно, солгала, не отпираюсь, но я полагала, что иной раз и самому требуется солгать, чтобы разоблачить опасного лжеца.

Трикси рассмеялась.

— Чтобы ты сама себе не казалась лгуньей, я готова и вправду попросить у тебя прощение.

— Это мне следует просить у тебя прощение, — очень серьезно произнесла Ди. — Но я бы, само собой разумеется, ни за что не поверила, что ты дурно отзываешься о нашей семье, если бы не считала его маминым родным братом.

Трикси не успела ничего ответить, как Диана поспешно закрыла ей рукой рот.

— Тс — с—с… — прошептала она. — Кто — то крадется сюда по лестнице. — И прибавила громко: — Какая прелесть! До чего приятно провели мы время. Обожаю чердаки! Ты тоже, да? И к чему ждать, когда наступит дождливый день? Обследовать старые чердаки можно в любую погоду, даже самую распрекрасную!

— Целиком и полностью с тобой согласна, — подхватила Трикси тоже во весь голос. — Чердаки — это ужасно интересно. Я рада, что мы с тобой одного мнения. Конечно же, забраться под крышу мансарды нам никто не мешает в какой угодно день недели. Надо подумать об экскурсии на чердак в доме у кого-нибудь из наших друзей. Правильно я говорю?

Обмениваясь наспех сочиненными фразами, девочки всячески избегали смотреть в сторону лестницы, которая все явственней трещала под чьими — то шагами.

— Я не раз слышала, что на чердаках людям иногда удается отыскать необычайно ценные вещи вроде старинных марок или даже предметов антиквариата, — продолжала Трикси. — Найти что-нибудь ценное прямо сейчас мне бы очень не помешало. Понимаешь, какая вышла незадача. Нежданно — негаданно я оказалась в долгу у Марта. Задолжала ему целый доллар. Семьдесят пять центов за такси и двадцать пять за то, что он находился при Бобби в то время, когда это по правилам полагалось делать не ему, а мне. Теперь мой братец настойчиво требует у меня деньги…

Ди не имела ни малейшего представления о том, про что толкует Трикси, но пылко поддержала беседу.

— Святая правда! На чердаках чего только не валяется. И как было бы хорошо помочь тебе уладить финансовые отношения с Мартом. Посмотри по сторонам попристальнее. Что, например, ты думаешь о том старом кресле в углу? Оно, правда, сломано, и спинка повреждена, но вдруг оно антикварное?

Человек, подслушивавший их разговор, двинулся по скрипучим ступенькам вниз. Звук его шагов постепенно смолк.

Для вящей безопасности бдительная Трикси, однако, еще некоторое время продолжала что — то молоть про доллар, который она теперь должна Марту и про покрытые пылью древние ценности, десятилетиями дожидающиеся, чтобы с них стряхнули пыль и вернули к жизни. Она оставила этот увлекательный сюжет лишь тогда, когда сочла, что до того, кто их слушал, ее слова больше не доносятся. Тогда она умолкла, перевела дух, а потом тихонько вымолвила:

— Пари держу, это был дядюшку Монти.

— Больше некому, — мрачно согласилась Ди. — И я ужасно боюсь, что он успел услышать то, что я о нем сказала. Ох, Трикси, знала бы ты, как мне страшно! Что он теперь сделает — теперь, когда ему известно, что я считаю его мошенником, а вовсе не братом моей матери?!