Тайна Змеиной пещеры(Повесть)

— Чудак ты. Стал бы я его такой ораве доверять. Еще днем перепрятал в другое место.

Через две вербы в третьей было почти такое же дупло. Яшка в темноте за что-то дернул, и весь парашют с шуршанием упал на землю. Собрали, взяли в два обхвата и понесли к Яшке домой. Дома пробрались в кладовку, открыли хлебный закром и бросили парашют туда.

— Я ехал со станции… — вспомнил Яшка, когда они с Антоном вышли во двор, — с нами двое ехали, с наганами.

— Милиция? — спросил Антон.

— Нет. В обычной одежде, только с наганами. Дежурить в сельсовет ехали.

— Давай оттащим туда парашют, — предложил неожиданно Антон. — Может, они этого диверсанта ищут?

Яшка согласился. Снова забрались в кладовку, забрали парашют и напрямик, огородами, понесли.

В сельсовете темно. Замка на двери нет — закрыто изнутри. Постучали. Кто-то отозвался. Загремел опрокинутый стул. В коридоре послышались шаги.

— Чего надо? — спросил выглянувший парень, расчесывая пятерней чуб.

— Ты дежурный, что ли? — спросил Яшка у парня.

— Я. Чего надо?

— Вот, притащили, — показал Антон на парашют, лежавший на крыльце.

— Чего это?

— Парашют, — пояснил Яшка.

— Давай сюда… тащи. Вот так. Огонь добудем мигом.

Парень зажег спичку, поднес к висевшей под потолком керосиновой лампе. Оглянулся.

— Чего глаза уставил? Давно не видел, что ли? — спросил он у Антона, который и впрямь не сводил с парня глаз.

— Костя? — всплеснул руками Антон.

Костя присмотрелся, щелкнул языком.

— А, старый знакомый? Здорово! — Костя со всего маху опустил руку Антону на плечо. — Как живешь? Рыжий тебя не обижает? Нет? Правильно. А я, видишь, с пушкой теперь. Просился добровольцем на фронт — не взяли. Зачислили в истребительный отряд и послали сюда. Так вы серьезно парашют нашли? Ого, гостинчик. Сейчас старшого разбужу.

Старшой, не дожидаясь пока Костя его разбудит, сам вышел из соседнего кабинета. Если Костя носил гимнастерку, то старшой был одет в мундир с отложным воротником. На груди мундира два накладных кармана. Лицо ничем не примечательное, заспанное. Но только он узнал, с какой поклажей пришли ребята, сразу преобразился. Куда и сонливость делась. Стал расспрашивать: где? Как? Начал звонить по телефону.

— Петропавловка! Алло! Девочки, «Беркута». Алло! «Беркут»? Новости. Сию минуту двое ребят принесли парашют. Говорят из озера вытащили. Нет, недалеко. Ясно.

«Беркут» сказал, что в хуторе Водяном сегодня вечером взяли одного. В Осадчем видели человека со шрамом на верхней губе. Пеший. Если только будет покупать велосипед, значит он. Выброшенная группа должна была работать на велосипедах. «Устройте засаду. Где-то рядом с парашютом должна быть рация, — приказал „Беркут“. — Диверсант пошел или велосипед покупать, или на связь с соседом».

Антону показалось, что у него остановилось сердце.

— Этот человек уже купил велосипед, — с ужасом сообщил он.

— У кого?

— У нас. Мать продала.

— И куда же он с велосипедом делся?

Яшка сменил в разговоре Антона. Голос у него звучал намного увереннее. Старшой и Костя выслушали рассказ о том, как ребята были в ночном, как проверяли документы у человека, который рано утром шел на хутор Водяный. Он должен непременно вернуться, если оставил велосипед у какой-то левадинской старушки.

…Было далеко за полночь, но мать не спала. Она писала. Наверно, отцу. Сегодня он прислал письмо из Сталинграда. Лежит в госпитале. Его ранило на берегу Днепра под Лоцманкой.

Проскользнуть незамеченным и лечь спать было невозможно. На пути мать. Антон решил попросить у нее прощения без лишних слов.

Мать глядела на Антона с укором.

— Где был? Сережка тебя искал, с ног сбился.

— Ты прости меня, мам… не могу сказать. Но это в самый последний раз.

— Ты хочешь, чтоб я отцу написала, как ты меня слушаешься?

— Нет-нет. Папе писать про это не надо.

«Если бы ты знала, мама, — подумал Антон, — что сама ты еще виноватее меня… велосипед папин шпиону продала».

— Я тебя, Антон, предупреждаю. Запомни, — сказала мать и принялась дописывать письмо.

— Ладно… Мама, а ты не запомнила… этот, что велосипед у нас покупал… у него был небольшой шрам на верхней губе?

— Не приглядывалась… — ответила мать, не отрываясь от своего занятия. — Погоди, погоди, — остановила она Антона, собравшегося уходить в другую комнату. — Кажется, был шрам. Ну и что?

— Так, ничего.

Сережка уже крепко спал, но Антону уснуть никак не удавалось. Все события прошедшего дня он перебрал, вспомнил каждый свой шаг, все слова, сказанные и услышанные. Как будто все было ясно, можно бы и успокоиться, но… что-то снова и снова не давало ему уснуть.

«Этот Починкин не похож, вроде, на шпиона. Пошел в Водяный за племянником. У старушки велосипед оставил. У кого он ночевал? У Деркача? Ведь он спрашивал, где живет Деркач? Разве он знает Деркача? Чепуха какая-то… Если папа узнает, что мама продала его велосипед немецкому шпиону… А деньги…» — Антона словно током ударило. Он резко поднялся и уже сидя продолжал думать: «Деньги немецкие? Нет, они, как наши, только поддельные».