Тайная игра

— Чего? — кивнул приятелю Кассий.

Тот промолчал. Посмотрел на Лео, на карточку у него в руке. Глаза Эмери покраснели, под глазами залегли тени. Чертов Нойманн заездил парня. Сам бы крутил свои делишки, детей-то какого демона подставляет? Еще в такой момент, когда школу постоянно перетряхивают и обыскивают.

— Э-эй? — тихо позвал Кассий.

Эмери вздернул голову, звучно шмыгнул носом, а на груди у него, на серой форменной рубашке, расплылось темное пятно. Ойкнула Доменика.

О, мама Мэлиор! Лео сунул карточку в карман и бросился к Райфеллу. С другой стороны парня уже подхватил Кассий.

Эмери вскинул руку, отпихивая приятеля, помотал головой. У него текло из носа — темная струйка размазалась, испачкала шею и воротник.

— Эмери, сядьте. — Лео повел его к стульям. — Сядьте, закиньте голову. Девочки, у вас есть платок или что-нибудь? Нет? Возьмите мой. Сбегайте, намочите. Эмери, а вы сидите. Пока кровь не остановится, никуда не пойдете.

Райфелл, закрыв глаза, тяжело дышал ртом и выглядел ужасно.

— Кассий, откройте окно, — велел Лео, — Эмери, а вы расстегните воротник. Вам помочь?

Пришлось помочь — пальцы Райфелла скользили в крови и никак не могли подцепить пуговицу. За пару минут подбородок, шея и вся рубашка спереди оказались залиты кровью. В распахнутом вороте блеснула цепочка, Лео поддел ее пальцем, проверяя, не душит ли? Но нет, это оказался всего лишь серебряный детский крестик.

Из распахнутого окна потек ледяной воздух. Подошел Кассий, озабоченно хмурясь.

— Галка, ты того, не вздумай помереть!

Эмери поднял руку и принялся так и эдак складывать пальцы. Кассий сосредоточенно смотрел.

— Что он говорит? — спросил Лео, вытирая руки о выстиранную Дефо тряпку.

Обтереть этой ветошью лицо Эмери он все же не рискнул.

— А… — Кассий поморщился. — Ничего особенного. Не хочет в медпункт. Никто тебя туда не тащит, Галка. Сиди, терпи, потом умоешься. С ним бывает, — Кассий посмотрел на Лео, — не беспокойтесь. Со всеми бывает. Мэри говорит, это от того, что мы растем быстро.

Лео волновало другое.

В класс начали заходить ученики первой старшей группы. Карл Дюсли закатил глаза, высунул язык и изобразил нечто дохлое. Остальные засмеялись, Кассий показал им кулак.

Вернулись Бьянка и Доменика с мокрым платком и засуетились вокруг Райфелла. Заметно было, что они стараются не разговаривать друг с другом и даже друг на друга не смотреть.

Лео потянул Хольцера за рукав и шепнул на ухо:

— Мне все же необходимо с вами поговорить, Кассий. Это очень важно. После уроков приходите в церковь, но только один.

Тот удивленно округлил глаза, однако кивнул.

Лео выбрал церковь потому, что в середине дня там пусто и тихо. По крайней мере, так было, когда Лео туда заглядывал.

Он вспомнил о карте только в конце следующего урока, когда ученики переписывали домашнее задание с доски. Сидя за учительским столом, Лео сунул руку в карман. И нащупал там… хм…

Откинувшись на спинку стула и пряча руки за краем стола, Лео вытащил находку.

Карт оказалось две. Два Черных Петера. Один новый, которого принесли Кассий с Доменикой, а другой старый, который, по словам Доменики, «где-то бродит» и которого Лео кто-то подсунул. Уж не Дефо ли? То-то он вокруг терся со своей тряпкой… вот же паршивец! Вот как это делается, оказывается.

Правда, новая колода уже не волшебная, и орфы ее не отыщут. Обычная колода, копия старой, вышедшая из-под рук талантливого, но малость заблудшего Эмери Райфелла. Что ж, игра продолжается.

И Лео невольно улыбнулся. Поймал удивленный взгляд Карла Дюсли и подмигнул ему.

Школьная часовня занимала часть первого этажа интерната, была просторной и скудно обставленной: алтарь с крестом в апсиде, три ряда деревянных скамеек, пустое пространство за скамьями, которое занимали разрозненные стулья, и две закрытые исповедальни, похожие на шкафы. Окна забраны витражами, но не с изображениями святых, а просто с кусочками синего, красного и зеленого стекла в форме ромбов. Частая решетка располагалась сразу за витражами — восточная стена часовни выходила на улицу, и начальство не желало, чтобы открытые окна служили ученикам искушением.

По левую руку от алтаря репетировал малочисленный школьный хор под руководством Далии Вебер. Аккуратно причесанная — светлые волосы подняты наверх и заколоты шпильками, — в синем шерстяном платье с белым воротничком, она постукивала указкой по пюпитру с нотами. Один из старших мальчиков медленно, отдельными аккордами аккомпанировал на расстроенном пианино.

Подростки старательно распевали «Agnus Dei» на разные голоса, и голоса эти были уж такие разные, что у Лео заныли зубы. Страшно подумать, что творится на мессе. Хотя падре Кресенте с его доброжелательностью наверняка и для этого кошачьего квинтета отыщет добрые слова.

— Miserere no-o-o-bis! Miserere no-o-o-bi-i-is!

О, мама Мелиор, лиши меня слуха.