Тайная история человечества

Тем более что что-то, кроме мерцания, всё-таки было, всё-таки попадало в его поле зрения. Два тёмных вытянутых пятна. Они были похожи на мечущиеся тени, и были как-то связаны с ним, с тем, что с ним происходит. Он понял это по тому, что каждый раз вслед за их «метаниями» следовало некоторое облегчение боли, и улучшение было очевидно. Боль была уже, в общем-то, не такой и жуткой, а вполне терпимой… Слабой. Еле заметной… Ему помогают? Спасают? Да, похоже на то. Но кто, где и от чего?..

Он попытался сосредоточиться и увидеть со стороны, уяснить своё положение, но у него не получилось, виднее не стало. Пожалуй, стало даже хуже, всё как-то потемнело и сгустилось… Хотя…

Хотя нет, потемнело совсем не всё. Потемнело и сгустилось только местами, участками, словно это был какой-то орнамент. И этот орнамент не был неподвижным, он всё время куда-то плыл, выворачивался, менялся… А главное — это Рашид понял, уже совсем не зная как, просто понял, как просто дышат — этот орнамент всё время что-то значил. Его изменения были изменениями значений, смыслов. Большими изменениями, если целый блок, большой кусок орнамента уплывал куда-нибудь в сторону — или маленькими, когда подрагивали, крутились, перескакивали мелкие отдельные узорчики… Когда орнамент застывал, это могло значить только одно — паузу в разговоре…

Да, это был разговор. И Рашид не слышал его, а видел. Разговор тех двух «теней».

«Тени» больше не метались, а расположились где-то на периферии орнамента, как будто бы сели отдохнуть, выполнив работу… Что, кстати, вполне возможно — боли Рашид больше не чувствовал. Совсем. Но если бы он сказал, что чувствует себя хорошо, это было бы неверно, не вполне верно. Да, ему было хорошо, но себя он чувствовал… пожалуй, что никак. Он больше не ощущал своего тела — за исключением едва ощутимого потягивания, так тянуло бы бок, если бы он был, — но его не было, ни бока, ни другого бока, ни спины, ничего, вообще ничего больше! Тела здесь не было. А Рашид — был. И он внимательно вглядывался в разговор, надеясь понять, что же произошло, и надеясь как-то привыкнуть к этому своему новому хорошему никакому состоянию.

Понимать было просто: нужно было смотреть.

Сначала было ясно только что-то самое общее — о ком говорят (о нём, и весь орнамент развёрнут, обращён к нему), каковы его дела (были плохи, и узорчики пятятся, никнут, сползают; теперь лучше — и они приблизились, воспрянули, засветились)…

Потом стало понятно, что с подробностями: они в отдельных элементах, это как частицы, как звуки, но лучше. Звуки всё-таки бессмысленны и их надо складывать, а эти элементы и есть смысл, и важна не столько форма, то, что уже сложено, сколько движение, изменение… Совсем скоро он, собственно, не смотрел, а слушал. Просто забыл, что смотрит. И вспомнил, что помнит этот язык. Знал его — и знает…

— Он восстановится?

— Будем надеяться.

— Никогда такого не видела, буквально вымотан… Почему не закроют это направление? С кем он, вообще, работал?

— Биоформа. Разумные приматы. Называют себя людьми…

— А они разговаривают? Приматы?

— Ну, с речью мы им помогли, конечно. А направление действительно закрываем. Всё впустую. Люди… Ты их и не видела? Они, по-своему, симпатяги, не такие гориллы, как на Инте. Внешне поблагороднее, да… Но в этом даже какая-то ирония — стадный инстинкт не преодолён, крайне агрессивны…

— Разумны — и агрессивны?

— Там что-то вроде дефекта сознания. Непрохождение дихотомии «истинное / ложное».

— Не могут определить, где ложное?

— Могут. Определяют. Но не исключают. Легко его выбирают, если находят более привлекательным, а частенько и просто — подражая друг другу… Вообще очень имитативны. Делают вид, что поняли, делают вид, что делают, в итоге не понимают и не делают, любят брать уже готовое… Мы им не только с речью помогали — все базовые понятия, культурные коды, техноактивы… И ведь буквально сразу, как они что-то там залепетали, разумную деятельность начали изображать. Кто ж знал, что они так и будут — изображать. Инта — процветает, а эти… Всё, до чего добираются, тут же у них оружие. И убивают, убивают, убивают, никакие коды не в помощь.

— Кого убивают?

— Себя. Таких как сами. Всё, что по дороге попадётся… Даже энергиями — и теми убивают…

— Энергиями? Зачем? Ведь и простая механика…

— Чтобы ПОБОЛЬШЕ… Уникальные существа, действительно уникальные. Биоформа с сознанием — уже чудо, редкость, своего рода патология. А тут биоформа с дефектом сознания… Техноактивы мы, конечно, перекрыли, не надо бы этим симпатягам по Вселенной разбредаться… Потом, какое-то время, паллиативно помогали — просто резидентов туда отправляли. Амортизаторов. Даже тела им для этого синтезировали… Хотели хоть немного «разбавить», снизить агрессию, показать, что это не единственно возможный вариант…

— Не снизили?

— Только отчасти. Сколько-нибудь значимо — только при десяти к одному…

— Один амортизатор на десять человек?

— Наоборот.

— Но ведь это…