Тайная история Костагуаны

Арестованный, конечно, не знал этого, но на рассвете второго дня в Слепой, пока он нехотя жевал свой завтрак – единственную арепу[21], да и ту без сыра, – боготинский адвокат Франсиско Санин, проводивший в Онде летний отпуск, услышал о его аресте. К тому времени, как Санин прибыл в Слепую, Перес Триана так употел, что крахмальный воротничок рубашки уже не давил ему шею; у него было ощущение, что щеки обвисли, но проверить не получалось: проводя рукой по лицу, он чувствовал только шершавую щетину. Санин оценил положение, спросил про обвинения, получил уклончивый ответ, отправил протест в Боготу, однако документы вернулись в нераспечатанном конверте, без всяких пояснений. Тогда ему пришло в голову, что единственное решение заключается в том, чтобы солгать. Когда-то давно, ведя бизнес в США, Перес Триана был вынужден подписать нечто вроде присяги по отношению к американскому государству. Санин написал одному министру, некоему Мак-Кинни, процитировал этот документ и пожаловался: гражданин Соединенных Штатов находится в смертельной опасности, поскольку условия тюрьмы антисанитарны. Ложь была рискованная, но она сработала: Мак-Кинни с простодушием ребенка поверил каждому слову и, повышая голос и стуча кулаком по столу, заявил соответствующий судебный протест. Через несколько часов Перес Триана уже возвращался в Боготу, с ужасом оглядываясь назад и ощущая смутную благодарность той силе, которую имеет голос Дяди Сэма в наших широтах. На сей раз, думал он, сомнений и поводов для преждевременной ностальгии нет. Он должен бежать: каждая частичка собственного измученного тела просила об этом. Если путь через Магдалену отрезан, он найдет другой, менее очевидный. Так что Перес Триана уехал через Восточные равнины, выдав себя за священника, окрестил немало зазевавшихся индейцев, проплыл по трем рекам, видел невиданных прежде зверей и добрался до карибского побережья, оставаясь неузнанным, но и перестав узнавать самого себя. А потом описал все это в литературном произведении.

Книга «От Боготы до Атлантики» была переведена на английский и опубликована издательством Уильяма Хайнеманна с предисловием шотландского любителя приключений, писателя-дилетанта и лидера социалистов Роберта Каннингема-Грэма, чье представление о Боготе как об Афинах индейцев чибча кажется мне скорее остроумным, чем верным. Это случилось в 1902 году, а в ноябре 1903-го, за несколько часов до того, как я постучался в его дверь – один эмигрант просит помощи у другого, ученик ищет учителя, – Перес Триана получил письмо от Сиднея Поулинга, своего редактора. «И еще вот о чем я хотел с Вами поговорить, мистер Триана, – значилось в том письме. – Как Вам наверняка известно, мистер Конрад, чью великолепную повесть „Тайфун“ мы издали в апреле, работает сейчас над сложным проектом, касающимся латиноамериканской действительности. Осознавая свою ограниченную осведомленность в этой теме, мистер Конрад обратился к помощи мистера Каннингема-Грэма для дальнейшей работы над книгой, но также он прочел и Вашу книгу и попросил узнать у Вас, мистер Триана, не согласитесь ли Вы ответить на короткий список вопросов, который мистер Конрад передаст Вам при нашем посредничестве».

«Меня читал Джозеф Конрад, – думает Перес Триана. – Моя помощь нужна Джозефу Конраду».

Перес Триана открыл ящик, достал чистый лист и новый конверт «перфексьон». (Ему нравилось это изобретение, простое и гениальное: всего-то и нужно провести языком по краю конверта, потому что край уже проклеен! Семейный врач, доктор Томас Уилмот упомянул о новинке вскользь, в разговоре о различных инфекциях языка, и Перес Триана тут же отправился в писчебумажный магазин на Черинг-Кросс. Следует, разумеется, беречь здоровье, но, в конце концов, сколько конвертов за день может облизать такой человек, как он?) Он написал: «Моя задержка с ответом, мистер Поулинг, не имеет никаких оправданий. Прошу Вас, передайте мистеру Конраду, что я готов ответить на любые списки его вопросов, сколь угодно протяженные». Вложил листок в конверт и облизал край.

Но письмо сразу же не отправил. Несколько часов спустя он этому даже обрадовался. Выбросил в мусорную корзину, достал другой листок, повторил на нем фразы о задержке и готовности ответить на вопросы, но добавил: «Не могли бы Вы также сообщить мистеру Конраду, что некоторые недавние события позволяют мне помочь ему и другим способом? Автор, разумеется, лучше меня понимает, что ему нужно, но в любом случае сведения, полученные от человека, который уже долгие годы находится в эмиграции и сам узнаёт обо всем в письмах через посредников, менее ценны, чем те, что может дать вживую очевидец событий. Так вот: я могу предложить ему даже не очевидца, мистер Поулинг, а кое-кого получше. Я предлагаю ему жертву событий. Жертву».

Что случилось в промежутке между двумя письмами?

К нему приехал гость с далекой родины.

Этот гость рассказал ему свою историю.

Этим гостем был, конечно же, я.

Эту историю ты, дорогая Элоиса, читаешь прямо сейчас.

Вторая часть