Тайная история лорда Байрона, вампира. Раб своей жажды

Карлик вроде нахмурился, хотя трудно было сказать наверняка, столь искажено было его лицо. Он указал на лестницу и жестом попросил нас следовать за ним. Мы повиновались. На полпути я вдруг остановился, заметив, что за нами следит пантера. Я напрягся, но пантера просто зевнула и лениво начала облизывать лапы. В холле, под лестницей, вокруг кресла обвивалось что-то вроде питона, а далее, в комнате, мы спугнули двух оленят.

— Что это такое? — пробормотал я.— Никак мы в зоопарке?

Элиот не ответил, он все время подозрительно оглядывался, словно ожидая какого-то подвоха. Я тоже, видимо заразившись от Элиота, вдруг почувствовал страх.

Наконец карлик остановился у двери.

— Сюда,— выдохнул он.

Похоже, ему было трудно говорить. Он открыл дверь, Элиот поблагодарил его, а я ощутил, что страх перерастает в ужас, затуманивая мои мысли.

Элиот окал мою руку:

— С вами все в порядке?

На лбу его выступила испарина, глаза слегка выкатились, будто от ужаса, и я подумал, что сам я выгляжу не лучше. Странно, но меня как-то успокоило, что он чувствует то же, что и я.

— Итак, Элиот,— произнес я,— встретим лицом к лицу самое худшее.

Я ожидал, что там, за дверью, нас ждет еще одна галлюцинация вроде уже испытанных нами. Вместо этого нас окутала тяжелая, красно-бархатная темнота. Несколько секунд мне понадобилось, чтобы привыкнуть к ней. Постепенно я понял, что там горят свечи, тонкие язычки огня. За ними проступили смутные силуэты Мебели, складки занавесей, богатых и мягких, как сама темнота, так что было трудно отличить одно от другого, и я почувствовал, что меня обволакивает, ловит в силки нечто тяжелое и живое. В воздухе стоял густой запах ладана, опиума и экзотических цветов. Темнота высасывала меня, и мне страстно хотелось бороться с ней. Только впереди, там, где полукруг свечей смыкался со стеной, темнота расступалась и занавески были раздвинуты. На стене висела освещенная картина, резко выделяющаяся бледным пятном на красном фоне. Портрет женщины. Лицо ее было похоже на лик одной из статуй в альковах наверху. На этой картине, однако, женщина была одета по последней моде. Красота ее была настолько отталкивающей, что мне пришлось опустить глаза. И, опустив их, я заметил на полу чье-то распростертое тело. Похоже, это был раджа Одежда его насквозь промокла, на ноге — рана, лицо вымазано кровью.

Элиот подошел к нему и перевернул. Возле головы раджи стояло большое серебряное блюдо, полное густой темной жидкости. Я коснулся жидкости пальцем и поднес к свету свечей.

— Элиот,— прошептал я,— да это же кровь!

— Неужели?

Я содрогнулся, озираясь:

— В этом месте присутствует что-то... что-то...

— Что же? — поинтересовался Элиот.

— Что-то сверхъестественное!

Элиот добродушно рассмеялся:

— Полагаю, нам нужно оставить все естественные объяснения, соприкасаясь с такой теорией, как эта. И вообще,— он перевернул тело, одновременно пытаясь нащупать пульс,— это не тот случай, когда брошен вызов законам природы...

Что-то в его тоне насторожило меня.

— Так вы нашли разгадку? — вскричал я.

— В конце концов все оказалось очень просто...— ответил он.

Я всмотрелся в лицо раджи. Это было то же... и не то же лицо. Черты были те же, что я видел на лестнице служебного входа театра, но жестокость смягчилась и почти исчезла, а щеки, проступающие сквозь размазанную кровь, были розовые и полные, а совсем не бледные.

— Не понимаю,— удивился я,— это лицо раджи, но оно... почти до невозможности изменилось.

— Согласен с вами,— кивнул Элиот,— это была чудесная маскировка Даже я, когда впервые увидел его, не смог узнать.

— Так кто же это? — спросил я.

— Как кто? — не понял Элиот.— Конечно же сэр Джордж Моуберли.

— Он...

— О да. Жив и здоров.— Элиот бегло осмотрел рану на ноге сэра Джорджа.— Это от пули... Ничего серьезного... Но нам надо его вытащить отсюда как можно скорее...

В это время пламя свечей заколыхалось, а комната вокруг меня будто начала пульсировать, и я почувствовал, как меня затягивает какая-то сила Язык мой превратился в кусок кожи, а кости начали рассыпаться в прах. Мои глазные яблоки высохли, словно оттуда была высосана вся влага. Притягиваемый неизвестной силой, я взглянул на картину на стене. Элиот, не отрываясь, тоже смотрел на нее.

— Вы чувствуете? — прошептал, я.

Он повернулся ко мне, но вдруг рассмеялся и покачал головой.

— Что это? — изумился я.

— Это, Стокер,— ответил он,— нечто вроде декораций в одной из пьес вашего театра: дом с привидениями... разные сопровождающие трюки... Но нет,— мотнул он головой,— здесь присутствует опасность, однако не от сверхъестественных сил. Противник перед нами дьявольский, но, увы, в человеческом облике... Пойдемте,— сказал он, подхватывая сэра Джорджа под руки,— нас не должны здесь застать. Наши заговорщики не возрадуются, узнав, что мы украли их трофей. Скорее, уходим отсюда...