Тайная история отечественной контрразведки

Оценить объем и полноту информации очень сложно. Отечественная внешняя разведка традиционно хранит молчание. Лондон тоже не заинтересован признавать еще одно поражение в «холодной войне». Ведь советский агент не только активно участвовал в создание подразделения, которое «специализировалось» на работе (разведка и контрразведка) против коммунистических стран и организаций, но и в течение двух руководил деятельностью этого подразделения.

Формально отдел существовал с 1939 года, но его начальник Джон Карри, по мнению Кима Филби: «… делами почти не занимался. В основном он просматривал архивные дела на предмет возобновления каких — то наших довоенных операций и получения новых идей. Конечно, это было довольно непродуктивное занятие».

Когда к концу 1944 года было принято решение о расширение отдела (выделить больше средств, набрать новых сотрудников), то возник вопрос о новом руководители. После серии интриг этот пост занял советский агент. Как впоследствии писал один из его коллег по службе в МИ-5: «одним ударом Филби освободил себя от возможности быть разоблаченным и верности идеям коммунизма и обеспечил осведомленность Кремля о всех послевоенных усилиях Великобритании по борьбе со шпионажем стран социализма. Это одна из очень немногих мастерских комбинаций в мире шпионажа».[141]

Хотя на этом посту он проработал недолго. В 1947 году его направили резидентом «легальной» разведки в Турцию. Если говорить о карьере и уровне информированности, то это значительный прогресс. Понятно, что подробные сведенья об активных мероприятиях в Прибалтике перестала поступать. Зато ситуация кардинально изменилась в 1949 году, когда Кима Филби назначили офицером связи при ЦРУ и ФБР. В результате Москва снова начала получать предупреждения почти обо всех планируемых операциях по заброске агентуры на территорию СССР. В своей книге «Моя тайная война» свою осведомленность об активных мероприятиях за «железным занавесом» он объяснил просто: «с тем, что бы избежать дублирования, между американцами и англичанами был налажен обмен информацией о времени и районах проведения операций». Естественно, этот обмен проходил через «Стэнли».

Как позже вспоминал офицер ЦРУ Гарри Розицке, во время совещаний, на которых подробно обсуждались намечавшиеся операции, Филби делал записи. Поэтому можно только догадываться о скрытом смысле его замечания: «Я не знаю, что случиться с этими группами. Но у меня есть обоснованные предположения».

Хотя, по мнению сотрудника ЦРУ «не соответствует действительности общее мнение о том, что Филби были известны все данные об операциях ЦРУ против Советского Союза, поскольку мы проводили много операций, о которых вообще не информировали британскую сторону. Конечно, Филби мог бы сообщить в Москву примерно следующее: «Американцы планируют забросить весной по воздуху две группы в Советский Союз». Однако русские и так были настороже и внимательно следили за обстановкой, поэтому я не думаю, что информация Филби им очень помогла»[142].

Споры об уровне информированности советского агента не стихают до сих пор. Дело в том, что если выяснится, что Москва знала об большинстве планируемых операций, то советским контрразведчикам достаточно было устроить засады в заранее известных местах, задержать парашютистов или «любителей» водных путешествий и начинать интенсивный допрос. А дальше все зависело от планов использования иностранных шпионов.