Тайная Миссия

Мэйуид невольно вздрогнул: именно это ему часто мерещилось во время ночных кошмаров.

— Для некоторых из нас путь к свету и Безмолвию есть путь веры в Камень. Мы сделали свой выбор и стараемся следовать этому пути в меру своих сил. Для писцов — таких, как Брейвис, — этот путь более тяжел и суров; другим легче, но для них дорога к свету будет более длинной. Так говорил мне мой друг Босвелл.

— Значит ли это, что ваш Камень не требует себе поклонения и строгого исполнения бесчисленных обрядов и правил? — спросил Скинт.

— Да, есть обряды, которые должно выполнять писцу; есть ритуалы, предписанные для всех по большим праздникам, — таким, как Зимнее или Летнее Солнцестояние, — ответил Триффан, пожимая плечами. — Но если ты желаешь знать, следует ли выполнять их под страхом наказания, то я отвечу: нет, путь Камня не таков. Я полагаю, признание, что жизнь тяжела, требует от крота соблюдения определенной дисциплины, обряды помогают ему в этом, особенно в минуты сомнений и трудностей.

— Это правда, Брейвис? — спросил Скинт, обращаясь к писцу как к высшему, чем Триффан, авторитету.

— Правда, — с улыбкой подтвердил Брейвис. — Триффан все очень хорошо сказал.

— Мэйуид желает задать вопрос, достопочтенные господа, очень важный, как Мэйуиду кажется, вопрос. И очень рискованный, но я все же спрошу.

— Мы тебя слушаем,— отозвался Триффан.

Мэйуид лукаво скривился, затем улыбнулся своей обычной, обезоруживающей улыбкой и проговорил:

— Если самый быстрый путь достичь Безмолвия и света — это стать писцом, то на что может надеяться обыкновенное, жалкое создание — такое, как Мэйуид, например? Или же ты, многоумный и справедливый господин Триффан, хочешь сказать, что даже заразный Мэйуид, рожденный во мраке Помойной Ямы и вытащенный тобою оттуда против воли, хотя и с наилучшими намерениями, тоже может возвыситься до сана писца?

Так наступил странный и, как понял тогда Спиндл, переломный момент во всей истории народа кротов.

Триффан, очевидно, тоже ощутил его значимость, потому что не стал отвечать сразу. Он встал, сделал несколько шагов, окинул взглядом уходящие на север и запад долины и что лежало за их пределами и только после этого сказал:

— В учении о Камне нет запрета на то, чтобы грамоту знал каждый. Об этом нигде не говорится. Нужно лишь найти писца, который будет готов обучить тебя.

— Потрясающе! Прямо немыслимо! Невероятно! — объявил Мэйуид.

Триффан рассмеялся, но Брейвис даже не улыбнулся.

— А что тебе хотелось бы написать? — внезапно, уже совсем иным, серьезным тоном, спросил Триффан.

Мэйуид озадаченно наморщил лоб и впервые за время их знакомства не нашелся сразу. Затем со щемящей тоской и робостью он оглядел всего себя — от растрескавшихся когтей до изъеденных болезнью боков — и тихо произнес:

— Мэйуид начертал бы свое имя — только и всего. А потом показал бы это другим, чтобы они поняли, что Мэйуид — не грязное отребье, что с ним можно водиться, раз он умеет вывести целиком свое имя.

Триффан что-то тихо шепнул Спиндлу и ушел.

— Что он сказал? Плохое или хорошее, добрый Спиндл?

— Сказал, тебе необязательно чертить свое имя, ты и без того вполне достойный крот, Мэйуид.

— Да? Так и сказал? — воскликнул Мэйуид.

— Так и сказал — и сказал вполне искренне.

— Неужто? Ах-ах-ах!

Вскоре кроты вырыли удобные норы и создали небольшую, но удобную систему ходов с тем, чтобы приближение чужих не застало их врасплох и в случае необходимости у них были надежные пути к бегству. Скинт со Смитхиллзом трудились в северном и западном направлениях и вырыли прочные, солидные ходы, как это было принято у них на родине. Спиндл копал к востоку и к югу, у него ходы получились затейливые, он ловко использовал осколки и мелкие камешки в почве, так что его тоннели привлекали своей непредсказуемостью: то тут, то там были устроены небольшие ниши и неожиданные приспособления для большего комфорта. Триффан впервые за много месяцев тоже целиком отдался этому занятию: его тоннели, выполненные в данктонском стиле, были просторными, в них легко дышалось, а входы и выходы были отделаны с особым тщанием. Мэйуиду они понравились больше всех, и он расположился неподалеку от самого Триффана. Триффан же вскоре оставил всякие попытки уследить за передвижениями Мэйуида. Он понял, что у того свой собственный уклад жизни, и Мэйуид не потеряется: у него природный дар находить дорогу и укрытия в самых, казалось бы, неожиданных местах.

Для Брейвиса Спиндл вырыл нору между своей и норой Триффана с выходом на юг, чтобы солнце весь день освещало ее: после долгого заключения и напряжения сил во время бегства писцу требовался полный покой и отдых.

На девятый день их пребывания в Хэрроудауне Скинт и Смитхиллз объявили, что следующим вечером собираются немного повеселиться и попеть, потому что это будет праздничная ночь Середины Лета. Они не знают, как отмечают ее камнепоклонники, но у них, северян, принято веселиться, а без песен да без занятной истории какое веселье?

— Каждый пускай празднует, как ему хочется, а остальные вольны принимать или не принимать участие, — решил Триффан.